— Что вы! Ее значимость сильно у нас преувеличивали. За границей она всегда считалась средней артисткой. Правда, удачно снялась в фильме «Колдунья». Конечно, у Марины были достаточно тяжелые времена. Володя, когда ездил во Францию, возил через границу по 10–15 цветных телевизоров «Шилялис». Я лично помогал грузить их на таможне. В Париже эти телики почему-то пользовались бешеным спросом. Их продавали там через комиссионки. На вырученные деньги Марина и жила. Таможенники на подобные манипуляции закрывали глаза. Высоцкому прощалось многое.
— Судя по высказываниям Влади, черная кошка между вами пробежала уже после смерти Высоцкого?
— Эта история началась гораздо раньше. У меня была дача в писательском поселке «Красная Пахра». Володя с Мариной часто бывали в нашем доме. Вместе встречали Новый год. Они и ночевать оставались. Марина в те годы все время долбила мужу в темя, — пора приобретать дачу или дом. Мол, надоело жить в Москве, в квартиру вечно припираются его пьяные друзья. Выкупить дачу тогда было сложно. Одиозность фигуры Высоцкого у властей предержащих, да еще и жена-иностранка не давали это сделать. Ведь дачные поселки вокруг Москвы были, по сути, закрытыми зонами. Все Володины начинания кончались провалами. Были случаи, что и участок подбирался и даже задаток давался, а сделка срывалась: ну, никак не проходила кандидатура Высоцкого через чиновничье сито.
— Вот что пишет в книге Влади: «Единственный человек среди наших знакомых, у кого есть дача с большим садом, — это твой друг детства Эдик Володарский. Он сразу соглашается уступить нам часть своего участка…»
— Во-первых, я не друг детства. Мы познакомились с Володей в 1962 году в Ленинграде. Он снимался в фильме «713-й просит посадки». Остановился в гостинице «Советской», где жил и я. Иду как-то утром в буфет, похмелиться. Смотрю, стоит Высоцкий, выбирает, что взять подешевле. Денег у него тогда не было. Я заказал два коньяка. И — покатилось! Накушались славно.
Так вот, мой участок в поселке был самым маленьким, всего-то в полгектара. Раньше он принадлежал вдове Семена Кирсанова, чьи стихи Володя Высоцкий очень любил. Осталась там времянка, в которой жила прислуга. А дачу я, кстати, покупал за огромные по тем временам деньги — 56 тысяч рублей.
Как-то предложил Володе — отремонтируй времянку и живите с Мариной. Жалко, что ли? Он загорелся. Пошел, посмотрел и говорит: «Слушай, а что, если времянку снести и из бруса, мне обещали достать, построить настоящий дом? Потом все равно вступлю в кооператив, и дом перевезу в другое место».
