Тем не менее он начал яростно листать книжку, тщательно изучая имевшиеся там фамилии и телефоны. Во-первых, он надеялся вспомнить фамилию, если она в этой книжке есть, во-вторых, он был уверен, что она там есть.
Листал он недолго. На букве «Б» его внимание привлекла фамилия Бонасеев, около которой было записано два номера с одинаковыми первыми цифрами. И сразу ему показалось, что именно эту фамилию склоняли его друзья, когда говорили о жилье для него. Вартанян решил попробовать. Он накрылся одеялом вместе с телефоном и на ощупь набрал первый номер. Оказалось занято. Значит, это может быть его номер. Он набрал другой, высунулся из-под одеяла и облегчённо вздохнул: в гостиной зазвонил телефон. Тогда он быстро спрятался под одеяло и стал ждать. Трубку долго не брали: очевидно, совещались, кому брать. Потом мужской голос ответил:
— Да?
— Миша, это ты, что ли? — спросил Вартанян как можно развязнее, вспомнив роль жулика, однажды сыгранную им в школьном драмкружке в пьесе бывалого местного автора.
— Да, это я, — проблеяли на том конце провода, пытаясь подражать хозяину.
— Что у тебя с глоткой, старый козёл? — спросил Вартанян. — Ты что, нажрался вчера опять?
— Да-да, нажрался! — подтвердил милиционер с такой готовностью, что было удивительно, как он не ответил: «Так точно!»
— Это я, Жора. Здорово!
— Здрасте, — прохрипел милиционер, никогда, похоже, не игравший в драмкружке в отличие от Вартаняна.
— Слушай, Миша, я всё по тому делу. Машина будет на углу, где сквер. Знаешь, где в тот раз?
— Да.
— Так вот. Я всё достал, кроме той хреновины, о которой ты звонил вчера. Ту не успел, потом достану. Ты, значит, бери кого-нибудь из ребят и приходи. Один не разгрузишь. Понял?
— Понял, — пролепетал милиционер, оторопевший от такого счастья — взять какого-то Жору, пусть и незнакомого, зато с поличным,
— Только вот что. Я тебя, козла, знаю. Чтоб бабки на капот, иначе я не играю. Понял? И быстро мотай. Здесь ходу пять минут на такси. Понял?
— Понял.
— Давай чеши.
Вартанян сбросил одеяло и начал прислушиваться к происходящему в гостиной. Там раздавался какой-то шум — это спорили милиционеры, кому идти, а кому оставаться. Спор разрешила сама хозяйка.
— Идите оба, — сказала она удивительно спокойно, — я-то ведь никуда не денусь, а птичка может улететь.
И оба служивых опрометью кинулись бежать. Вартаняну только было непонятно, куда, на какой угол и к какому скверу они побегут, потому что он знал столицу плохо и описал одно знакомое ему место в их тихом южном городке с множеством углов и скверов.
