Итак, мы остановились на голосе, заменённом клаксоном. Зато всё остальное у владельца машины было своё: и джинсы на длинных и сильных ногах, и прочее на остальных, не менее мускулистых частях тела.
Если незаметно перейти от словесного автопортрета, составленного главным очевидцем, лицом, явно заинтересованным, к словам остальных очевидцев, получился бы обыкновенный юноша лет девятнадцати — двадцати шести, каких через N проезжало в определённые периоды довольно много, так что куда большее внимание привлёк его автомобиль.
Это был один из неудачных результатов естественного отбора, который производят иногда на свет городские свалки и склады металлолома. Куплен он был, по-видимому, в нечернозёмной полосе в качестве «Волги» ГАЗ-21, потом из него пытались сделать «мерседес», используя детали «Запорожца», но природу обмануть нелегко, если нет в избытке запчастей от «Москвича». Поэтому всё получилось так, как предстало перед притихшей публикой.
Конечно, вид этого ихтиозавра и сознание того, что он, юноша, его владелец, нисколько ему не мешали, тем более что он так и не сумел продать эту машину в тех местах, где всё продаётся, но не всё покупается.
И тем не менее нельзя отрицать ценность слов Вартаняна-отца, что сопутствовали такому дару.
«Сын мой! — произнёс закавказский крестьянин с тем чистейшим акцентом, от которого его так и не отучили московские рынки. — Сын мой, этот лимузин, наша семейная реликвия, передававшаяся из поколения в поколение, служил нам верой и правдой, но, если вдруг вам удастся добраться на нём до столицы, не вздумайте продавать его, ибо вас могут принять за сумасшедшего.
В том случае, если вы будете приняты в какой-нибудь институт, для чего и предпринимаете это путешествие, поддерживайте честь вашего имени, которое широко известно не только нам с вами, но и нашим ближайшим родственникам. Опасайтесь случайностей и не ищите приключений.
Мне остаётся дать вам письмо к нашему бывшему соседу Тревильяну, который начал так же, как вы, а теперь, сидя в столице, коллекционирует письма соседей, привозимые их детьми. И смею надеяться, он не оставит вас своей заботой. Явитесь к нему и делайте всё, что он скажет».
После таких слов гражданин Вартанян-отец вручил сыну письмо, доверенность на автомобиль, крепко пожал руку и отсчитал двести рублей.
В тот же день юноша пустился в путь со всеми тремя отцовскими дарами.
Автомобиль вызывал улыбки у водителей машин, обгонявших его, то есть у всего водительского состава, оказавшегося в это время на шоссе. Но Вартанян только считал эти улыбки и крепче сжимал в руках баранку, чтобы не получилось такого казуса, когда рулевое колесо начинает катиться самостоятельно, как, впрочем, и другие агрегаты и гайки.
