Кроме того, он на этих ста метрах нарушил сразу несколько правил уличного движения, из чего друзья заключили, что там, где он живёт, существуют какие-то другие правила, или он только недавно купил свои права за большие деньги.
«Аксакал» вылез из машины, поцокал языком и полез под неё. Снизу долго раздавались цоканье и слова, произносимые на неизвестном языке, но крепкие, судя по интонациям, придаваемым этим словам. Потом древний «саксаул» вылез и попросил открыть капот. Сам он этого делать не умел.
Арамич приоткрыл капот, и «аксакал» схватился за голову. Такого количества разных деталей он себе не представлял. В его грузовике, который он приобрёл в пустыне в тридцатых годах, деталей было меньше. Арамич стал терпеливо объяснять многоженцу устройство и принцип действия двигателя внутреннего сгорания. И тут стало ясно, что «аксакал» не так уж плохо знает русский язык и не совсем далёк от двигателей внутреннего сгорания.
— Дедуля, — не выдержал Порточенко, — чего вы тогда морочите голову?
— Это вы мне морочите голову, — сказал дедуля.
— Будешь брать или нет? — прямо спросил Порточенко.
Видимо, дедуля всё-таки не настолько хорошо знал автодело, чтобы сразу определить все недостатки машины, а может быть, мастер был специалистом своего дела, — во всяком случае, дедуля сказал:
— Беру.
Видно, у него было безвыходное положение. Жениться нужно было быстрее, поэтому перешли к торгу. Оценили машину, как договорился Арамич, в два куска [9], чтобы комиссионные были меньше. Это поставили дедуле в строку и потребовали с него шесть кусков.
Жених божился, что в жизни не видел таких денег.
Вартанян, ошарашенный суммой, тоже расслабился и сказал Атасову:
— Она же столько не стоит.
Атасов веско ответил:
— Она стоит столько, сколько за неё дадут.
Вартанян промолчал. Потом упрямо сказал Атасову:
— Я возьму ровно столько, сколько она стоит.
— О’кей, — ответил Атасов.
Вартанян направился было к старику, но Атасов преградил ему дорогу:
— Вот этого делать нельзя. Не стоит портить дело. Мы ваши условия приняли. Остальное вас не касается.
А торг с ретивым влюблённым всё разгорался. Дедуля сбрасывал халат, рвал на себе бороду, валялся в пыли, но Порточенко цену не сбавлял.
Вартаняну стало не по себе. Он хотел прекратить торг и отдать машину за сколько угодно, лишь бы не присутствовать при этом постыдном зрелище. Но Атасов не подпустил его к торгующимся.
— Вы поймите, — объяснял он Вартаняну, — у него там ещё две машины, если не больше. Для него заплатить шесть тысяч всё равно что мне купить цветной телевизор.
