Надлежащим образом были подписаны все документы о соглашении. В них были отражены как религиозные причины крестового похода, так и коммерческие пункты. На следующий день были согласованы детали. Обе стороны теперь были связаны нерушимыми узами чести, огромными финансовыми затратами и высоким риском. Оплата венецианцам должна была проводиться четырьмя взносами к апрелю 1202 года, а флот должен был быть готов к отплытию 29 июня того же года, в день празднования апостолов Петра и Павла.[151]
Подписанные и скрепленные печатями документы были доставлены во дворец Дандоло, где в присутствии Большого совета он предполагал передать их посланцам. Это было торжественное мероприятие. Полнейшее согласие так растрогало Дандоло, что, передавая французам документы, престарелый дож пал на колени и начал рыдать. Со слезами на щеках он поклялся на Библии не отступать от условий договора.
Тронутые волнением своего предводителя, венецианские советники также принесли присягу, а их примеру последовали крестоносцы. Они тоже осознавали важность этой минуты и также прослезились. Возможно, именно тогда венецианцы и французы поняли, что их планы начинают претворяться в реальность, и теперь их жизни неразрывно связаны с крестовым походом.[152]
Если масштаб соглашения не имел прецедентов, то основные условия транспортировки армии крестоносцев по фиксированной цене за человека и лошадь были вполне традиционны. Самым свежим примером мог служить контракт, заключенный генуэзцами и французами в 1190 году. В нем шла речь о перевозке 650 рыцарей, 1300 лошадей и 1300 оруженосцев по цене в девять марок с единицы (то есть за одного рыцаря, двух лошадей и двух оруженосцев) за восемь месяцев, что равнялось 13,5 марки в год. Венецианская такса составляла четырнадцать марок в год, то есть приблизительно столько же.[153]
Однако в соглашении 1201 года кардинальным отличием был размер армии. Крестоносцы обязались доставить в Венецию к апрелю 1202 года 33 500 человек — и то, что эта цифра не была достигнута, создало основной раскол, оказавшийся критическим для судьбы всей экспедиции. Можно сказать, что в момент рождения договоренности возник изначальный порок, который смог исказить всю идею в ходе ее развития.
При оговоренном для переправки количестве крестоносцев у Венеции возникала существенная проблема огромной стоимости их транспортировки. Сумма в 85 000 марок соответствовала 60 000 фунтов стерлингов, что составляло примерно двойной годовой доход короля Джона Английского или Филиппа Французского. С одной стороны, перед нами предстают огромные расходы венецианцев по созданию флота, а с другой — это заставляет задуматься о масштабах контракта.
