Наверное, тебе нужно съездить повидать ее?
Доктор предложил мне то же самое. Снова. Но как я могу поехать туда, когда здесь у меня такая куча дел? Эти припадки могут продолжаться довольно долго, а она даже и не узнает, что я приезжала к ней!
Но ведь она твоя мать!
Я делаю для нее все, что могу! Она живет за мой счет в лучшем санатории, и я не возражаю. Но, чтобы платить за это, я должна работать! Счета сами по себе не оплачиваются!
Но ведь это всего лишь Омаха!
И я съезжу туда. Прямо сейчас, не откладывая дела в долгий ящик! Как только меня немного отпустит боль, я вылечу туда первым же самолетом! А теперь я пойду! Отойди от двери, а то я не ручаюсь за своих микробов!
Ли отошла от двери, и Нина спокойно вышла из офиса.
Микробы не покидали Нину ни в понедельник, ни во вторник, периодически заставляя ее корчиться от боли. К среде она поняла, что ее недомогание никак не связано с Джоном. Оно убило в ней всякое желание заняться сексом, поэтому, когда в среду ночью у ее двери появился Джон, она его впустила без опасений.
При свете лампочки в подъезде Нина разглядела лицо Джона, он был в ярости.
Всю неделю я пытался дозвониться до вас! Разве вы не получали мои сообщения?
С учащенным сердцебиением глядя на него, она вынуждена была признать, что ей грустно и что она испытывает угрызения совести.
Я была очень занята.
Настолько заняты, что не могли ответить по телефону человеку, которого вы имели в кровати в прошлую субботу?
Все было наоборот! Это вы имели меня в кровати!
Будем спорить, кто желал этого больше? — Джон замолчал, и что-то привело его в замешательство. Он изучающе смотрел на нее и наконец, произнес: — Вы ужасно выглядите!
Благодарю вас!
Нет, я серьезно! — Его ярость мгновенно испарилась. Вглядевшись в ее лицо, он заботливо поинтересовался: — Вам плохо?
Все в порядке, только я занята.
То, чем вы заняты, здоровья вам не прибавит.
И совсем я не много работаю. Просто сейчас разгар сезона. Приходите следующей осенью...
Следующей осенью! Если вы не снизите свой темп, до осени вы не продержитесь!
Я занимаюсь этим каждый год. И этот год ничем не отличается от всех остальных, с той только разницей, что на этот раз я вижу свет в конце тоннеля. Если Кросслин-Райз удастся распродать так, как мне хочется, к следующему лету я буду самостоятельным человеком. Вот тогда я заставлю других работать на износ в разгар сезона!
Если еще будете живы.
Еще как буду!
Он молча смотрел на нее, и его задумчивый взгляд и успокаивал, и провоцировал ее. Решив не поддаваться на провокации, она начала успокаиваться. Наконец он спросил:
