Входит. Лицо молодое,
Васильки полевые — пригожие глаза.
А взгляд воровской, по углам.
«Ох, замышляешь ты нехорошее,
Внучек, опомнись, нельзя!»
Бросился к шкафным дверям.
То-то стыдобушка!
Стало тошнехонько…
«Всё, — говорю я, — бери, уходи,
Верила в честь я солдатскую…»
Тут он потупился, вышел.
«Дверь, — говорит, — запирай и гляди,
Если стучит к тебе шапка казацкая,
Не отпирай!»
Облилась я слезой.
Вот до чего по грехам дожила я.
Русский казак для меня — басурман.
Только смотрю я, солдатик-то мой
С хлебом вернулся, краюха большая,
«Бабушка, хлеб командиром нам дан,
Кушай во здравье, родная…»
