– Воспринимайте его как идею, – молит Чарльз Россетт, – не более того, маленький ад идеи, которая придет однажды и опечалит вас на короткий миг… вы ведь можете себе это позволить…
– Нет, я не могу.
– Почему он хочет тебя видеть, как ты думаешь? – спрашивает наконец Майкл Ричард.
– О! Может, он вообразил во мне доброту, снисходительность какую-то…
– О… Анна-Мария…
Майкл Ричард встает, подходит к ней – она ждет его, опустив глаза. Он обнимает ее обеими руками, потом вдруг отпускает, отстраняется.
– Послушай, – говорит он, – и вы тоже послушайте, вице-консула из Лахора, я уверен, нам надо забыть. Мы не будем вдаваться в причины этого забвения. Мы можем сделать только одно – вычеркнуть его из нашей памяти. Иначе… – Он сжимает кулаки. – Иначе нам грозит большая опасность, мы… по меньшей мере мы…
– Скажите же.
– Больше не узнаем Анну-Марию Стреттер.
– Кто-то здесь лжет, – говорит Чарльз Россетт.
Чарльз Россетт думает про себя, что сейчас уйдет, вернется в «Принц Уэльсский», потом в Калькутту, что он видит их в последний раз. Он кружит по комнате, снова садится, не сказав ни слова. Она подает ему виски, он выпивает залпом.
– Прошу прощения, – говорит Майкл Ричард, – но вы так нарываетесь…
– Кто-то только что солгал, – вновь заводит ту же песню Чарльз Россетт.
– Не думайте больше об этом, – просит Анна-Мария Стреттер, – и не держите на него зла.
– Так вы не из-за Лахора?
– Нет, не из-за этого.
– Из-за другого?
– О чем речь? – спрашивает Майкл Ричард.
– Я не понимаю, – отвечает она, – не знаю.
Майкл Ричард сел на кровать. Она подходит к нему, затягиваясь сигаретой, гладит его волосы, опускает голову ему на плечо.
– Он должен жить как жил, – говорит Анна-Мария Стреттер, – и мы, со своей стороны, тоже должны жить дальше.
Чарльз Россетт хочет уйти, она удерживает его.
– Не думайте о нем больше. Он очень скоро уедет из Калькутты, мой муж сделает все необходимое.
Чарльз Россетт резко оборачивается. Очевидность ослепляет, как вспышка.
– Ах, и правда, это невозможно, совершенно невозможно, – выпаливает он, – знать это… жить… разве можно любить вице-консула из Лахора… какой бы то ни было любовью?
– Вот видите, – говорит она. – Заставь я себя встретиться с ним, Майкл Ричард не простил бы мне этого, да и никто бы не простил… Я могу быть собой, здесь, с вами, только… теряя время, как сейчас… вот видите.
– Это все, что здесь есть, – смеется Майкл Ричард, – Анна-Мария Стреттер, и только.
– Из-за чего же все-таки? – не унимается Чарльз Россетт.
