Митя попал к Кемалу из взвода связи. У грузина был свой чижик-заменщик весеннего призыва Боря, но Кемал взял еще и Митю, благо из другого взвода, не свой, пусть пашет наравне с чижиком. Митя, как мог, отлынивал от работы, по полчаса тер мокрой тряпкой одну железку, но Кемал заметил, что он гонит халяву, и заставил бегать за водой к колодцу. Боря поливал из ведра бронетранспортер, а Митя носился взад-вперед, усыпая дорожку к колодцу гаснущими в пыли каплями. Через полчаса он возненавидел Кемала, Борю, бронетранспортер и свою новую должность, которая не давала никаких преимуществ, а только прибавляла унижений. «Ага, молодой сержант, да еще замок! Сейчас ты у меня пошуршишь!»
Вечером, когда Митя приготовил ужин: разогрел банку перловки и заварил чай, Кемал позвал его к себе в «бэтээр».
Вылизанный бронетранспортер сиял, работала рация. Джазовая музыка, разрывая многочисленные помехи, рвалась в машину призраком потустороннего мира.
Кемал доел кашу и, выкинув из «бэтээра» грязную ложку, крикнул:
— Эй, дух вонючий! На завтрак мне новую ложку подашь! Развел тут сифилис, не промываешь ни хрена! — Кемал отхлебнул из кружки горячий чай и кивнул Мите: — Давай, сержант, рассказывай.
«Опять начинается! — раздраженно подумал Митя. — Сейчас начнет выспрашивать о гражданке: сколько водки выпил да сколько было баб».
— Что рассказывать? — осторожно спросил Митя.
— Как ты до такой жизни докатился.
Митя непонимающе посмотрел на Кемала.
— Ты — сержант, заместитель командира взвода, должен им командовать, а ты вместо этого, как последний чижик, воду таскаешь.
— Так ты ведь сам приказал, — по спине поползла холодная струйка пота.
— А если я сейчас штаны сниму и заставлю жопу лизать? — Кемал поставил кружку и взялся за пряжку ремня. — Будешь?
— Нет, не буду! — твердо сказал Митя. Он, кажется, понял, как себя вести.
— Почему ты чмом растешь? Из армии придешь, на твою девушку хулиганы нападут, а ты ее даже защитить не сумеешь.
— Сумею.
— Да где тебе! Если сам себя защитить не можешь. У вас, у русских, есть одна нехорошая черта: над земляком издеваются, и никто за него не заступится. Грузин, даже если месяц прослужил, и себя в обиду не даст, и за земляка заступится. У него выбора нет: или умрет, или победит. А ты, вместо того чтобы подраться со мной, воду таскаешь.
— Больше не буду таскать.
Кемал засмеялся и похлопал Митю по плечу.
— Молодец! У тебя на гражданке девушка есть?
Митя кивнул. Теперь он даже себе не сознался бы в обратном.
