Хотя забавно было бы назвать головоломкой что-то, что ей не являлось — тогда она точно ломала бы головы бедолаг, ищущих ответ, которого не существует. Возможно, это как раз тот случай, и артефакт в его руках — просто умелая подделка оголтелого фаната. И не было никакого Лемаршана. Как и следовало ожидать.
Откинувшись на подушки, Кирилл закрыл глаза и позволил рукам самим искать ответ. Там, где разум заходил в тупик, он давал волю интуиции.
Он не заметил, как за окном потемнело, а свет в комнате стал нестерпимо ярким.
Тем временем натренированные пальцы, словно ищейки, бежали по следам разгадки.
* * *
Нельзя было терять ни секунды — так мог бы сказать доктор во время сложной хирургической операции. Мы его теряем, теряем…
Отпустив вожжи, Исследователь приоткрыла рот в наслаждении, когда эпителий Искателя поддался и впустил ее в себя. В отличие от земных хирургов, в ее распоряжении была целая вечность.
* * *
Незаметно для пальцев одна из граней куба раскрылась золотым цветком. Из отверстия полились механические, тренькающие звуки, которые сплетались в незамысловатую мелодию. Глаза Кирилла оставались плотно закрытыми.
* * *
Ее ткани просочились ниже к лобной кости и двинулись вверх. Нежно, почти любовно она потянула на себя скальп, и он отошел — мягким, бескровным. Исследователь нагнулась вперед и открыла рот. Мускулы языка разошлись, пробираясь между капиллярами внутренней поверхности головы Искателя; сосочки блаженствовали в элегантном привкусе металла.
Она отпрянула, и язык спрятался за безупречными зубами. Темные десна поблескивали во мгле, а рубины изысканных булавок, натягивающих губы вокруг рта в извечный оскал, зардели алым пламенем. Настоящие ювелирные шедевры, небольшие иглы покрывали все ее тело в виде замысловатых узоров; кое-где — на темени, переносице, линии хребта и сосках — они пересекались, и в этом месте красовались булавки покрупнее. Веки женщины также были отведены назад и зафиксированы серебристыми кольцами, из-за чего глаза Исследователя носили отпечаток вечного удивления.
Пальцы поцеловали места соединения черепных костей, «швы», чья извилистость всегда завораживала Исследователя — словно безымянный каллиграф прошелся кистью по слегка желтоватой поверхности. В них крылась своя собственная загадка. Но вовсе не сложная.
— Ах! — шепнули кости и разошлись в стороны.
По подбородку Исследователя скользнула струйка прозрачной жидкости. Она смахнула ее и, как смогла, улыбнулась — рубины засветились ярче. Вот оно — то, чего она так долго ждала! Перед ней во всей красе открылась настоящая тайна.