Обычай иметь двух восприемников разного пола явился дальнейшим развитием спекулятивного направления в указанной области. Если восприемник — духовный родственник, то, по аналогии с рождением от двух родителей физических, считалось возможным и оправданным установление двойного родства духовного. На Западе, уже начиная с VII века, подобная практика, несмотря на протесты церковной власти, становится обыкновением; хотя ее окончательное каноническое санкционирование предписывается только Тридентским собором (1545–1563). Из католической Церкви этот обычай постепенно проникал на православный Восток и имел определенное распространение в Византии во времена св. Симеона Солунского.[58] В России, несмотря на неоднократные протесты высшей церковной иерархии, обычай иметь двух восприемников появляется с XIII века.[59]
Будучи некогда живым церковным институтом, восприемничество постепенно утратило свое первоначальное значение, превратившись в по-прежнему обязательный, но малоэффективный, абстрактный обычай. Эта потеря значения была вызвана в первую очередь тем, что при новой изменившейся практике, для большинства восприемников оставались неясными собственные специфические функции, особенно касающиеся поручительства перед Церковью. Действительно, если в древности церковный поручитель свидетельствовал перед собранием верующих о том, что конкретное, приведенное им в общину лицо, достойно принятия в Церковь, потому что вера, дарованная ему Богом, сознательно укреплялась им и в обучении христианскому богословию, и в обучении христианской жизни, то теперь, напротив, подобное свидетельство носило отвлеченный формальный характер; восприемник ручался за будущее, а это всегда проблематично. Именно этим обстоятельством можно объяснить специфику практических комментариев по данному вопросу, составленных российским священноначалием для сельского духовенства ХIХ века: «Восприемник ручается за веру и благочестие крещающегося, и Церковь принимает это ручательство в том смысле, что он будет наставлен в том и другом отношении, как только будет иметь способность понимать учение. Таким образом, крещаемому младенцу дается только возможность быть истинно верующим, но воспользоваться ею или совсем устранить ее — это уж зависит от него. И восприемник не отвечает за то, если при всем усердии его к своему делу, оно не увенчается желанным успехом».[60] Вопрос единственно в том, что подразумевается под этим усердием? Например, вполне понятна чрезвычайная требовательность блаженного Августина, перечисляющего обязанности восприемников, потому что он обращается к христианским родителям, для которых забота о полноценном религиозном воспитании своих детей является целью с наличными средствами: «Я прошу, — говорит он, — чтобы каждый мужчина и каждая женщина, восприявшие детей от святой купели, всякий раз, когда наступают пасхальные торжества, припоминали, что они суть споручники веры, и потому должны всегда поддерживать в воспринятых ими заботливость об истинной любви, увещевали бы их беречь чистоту, сохранять девство до брака, удерживать свой язык от злословия и клятвопреступления, не произносить устами соблазнительных песен, и не питать в сердце злобы и ненависти, убегать гаданий, чародеев и всех служителей диавола, — требовали бы, чтобы они содержали веру кафолическую, чаще ходили в церковь, и, оставив рассеянность, внимательно слушали божественные чтения, — чтобы принимали странников, и, как сказано было им при крещении, умывали ноги пришельцам, жили дружелюбно, священникам и родителям оказывали почтение с любовью».
