А последний подозреваемый вообще представляет собой чрезвычайно зловещий персонаж. Селевк, которого больше всего боялись в македонской армии, командовал элитными войсками — щитоносцами. Эти шесть тысяч тяжеловооруженных пехотинцев были царской гвардией, чем-то вроде преторианцев, охранявших римских императоров. Кроме того, они выполняли и полицейские функции, поддерживая порядок в македонской армии и в союзных войсках. Как правило, именно этих солдат Александр направлял для подавления мятежей и выступлений покоренных народов.
Происхождение Селевка окутано покровом тайны, но, кажется, он начал свою службу в македонской армии в качестве греческого наемника. Он был примерно одного возраста с Александром — около тридцати трех лет, — отличался высоким ростом и великолепным телосложением и имел какой-то по-детски ясный взгляд. Однако он был чрезвычайно молчаливым и скрытным человеком, который редко позволял втянуть себя в пустые разговоры. Можно представить, как он тихонько сидел на том пире, изредка вставляя пару вежливых реплик, и задумчиво смотрел на окружающих.
Из всех полководцев Александра Селевк лучше всего подходил на роль организатора военного переворота. Его гвардейцы располагались в самом Вавилоне, тогда как македонская пехота и конница находились в лагере за пределами города. И действительно, в последовавшей за смертью Александра гражданской войне Селевк оказался одним из наиболее успешных действующих лиц и смог подчинить своей власти практически всю территорию бывшего Персидского царства. Впоследствии его владения стали называться царством Селевкидов, которое просуществовало почти две с половиной сотни лет и в конце концов было завоевано римлянами. Что же касается рокового 1 июня, то у Селевка также имелись причины для того, чтобы хотеть смерти Александру. Не желая, чтобы в руках у его военачальников сосредоточивалась слишком большая власть, Александр имел привычку в промежутке между кампаниями сменять своих полководцев. Напомним, что завоевание Персии закончилось, и царь начал подготовку к новому походу, так что перестановки в офицерском корпусе становились практически неизбежными. И к июню 323 г. до н. э., если только Селевк действительно положил глаз на корону, вопрос для него мог стоять только так — сейчас или никогда.
Примерно в середине пиршества Александр завершил свои разглагольствования, но начал взволнованно мерить зал шагами. «Казалось, царь знал, что впереди его ждет что-то ужасное
