Таким образом, взгляд у Осадчего Семена был профессиональный. А выражение лица, если присмотреться внимательно, - философское и добродушное.
- Вы, Петрович, не представляете ситуацию моего положения, - сказал он капитану, когда они познакомились. - Один я, как перст, один. Вот прошлый год я отдохнул так отдохнул! Сдавал на исторический, в Старгороде. Приняли на заочное. Учиться вот только некогда... - Осадчий Семен вздохнул. - Много еще, Петрович, всяких пережитков... Тормозят очень...
- Тормозят, - согласился капитан. - А что это за Григорий Иваныч?
- Григорий Иваныч? Уникум. Язва здешних мест. Если хотите, парадокс. Козел, одним словом. Помимо всего, разжигает религиозную фантазию некоторой части населения.
- А чего прозвали так?
- Тут целая история...
И сержант Осадчий Семен по дороге к пристани принялся рассказывать капитану историю Григория Иваныча. Маленький и Чубчик слушали, шагая сзади.
- Был у нас на острове человек один. По фамилии Квашнин. Рыбак никудышный, вечно прогуливал по причине алкоголя. Я его и на десять суток сажал, и на пятнадцать, и трудом лечил - все напрасно. До того дошел жена на материк уехала, корову увезла, дочки обе в Старгород на стройку подались... Общежитие там получили, конечно. А Квашнин один остался. Ну и козел с ним. Надо сказать, этот козел лучше всякой собаки: рога нацелит в дом не войдешь.
А Квашнин продолжает свою деятельность. Сядет на кривом крылечке, обнимет козла и начинает ему жаловаться: "Григорий Иваныч, Григорий Иваныч, одни мы с тобой, ни бабы, ни деток, пустой горшок..." А кто виноват? Кто виноват, Петрович?
Я вызывал Квашнина, убеждал словом. Я так считаю: человек должен знать свои права и обязанности. Вы как считаете, Петрович? Я так считаю.
Потом Квашнин и козла своего продал на материк. Тот не хотел уезжать, что ты! Пришлось Григория Иваныча вязать. Связали они его и в сарай, а сами, с новым хозяином, дома сидят, беседуют, так сказать. Вдруг - грохот! Выбегают - а Григорий Иваныч веревки порвал, стенку вышиб и помчался - на участок к Кириллу Старову. Козочка у него там, родственница.
Поймали. Связали. Теперь уж проволокой. Утром на баркас - и прощай!
Квашнин вскоре после того на материк уехал. Говорят, в больницу истопником устроился. Спалит он больницу, помяните мое слово, Петрович!..
И вот весной видят наши рыбаки такую картину. Подходит к пристани буксир, за ним баржа, а на барже - собственной персоной - Григорий Иваныч! Буксир швартуется, а Григорий Иваныч от нетерпения копытом бьет... В несколько прыжков достиг берега и помчался на знакомую улицу!
