Ведь все сто раз оговорили: ваши из‑за фургона стреляют, наши — с крыши. На место выезжали, все осмотрели, все прикинули: и маршрут, и время… «Итальянку», мину эту итальянскую, в люк заложили. «Зил» с пацанами вовремя подогнали. И деться‑то тем гондонам было некуда. Еще бы пару минут, и всех их завалили бы на хер!
У нас трое убитых и один раненый, в «Склиф» отвезли, — вздохнул старшой очаковских, невысокий мужчина со злыми кабаньими глазками.
А у нас четыре трупа.
Итоги неудавшегося покушения были неутешительными, и это насторожило недавних конкурентов, заключивших между собой временный союз. В том, что на место перестрелки прибыли менты, ни у кого сомнения не было. Но очаковские решили, что мусора нарисовались с подачи коньковских, те же в свою очередь грешили на очаковских.
Мда, такой вот рамс получается, — вздохнул обладатель кроваво–красного ожога.
И не говори… Кто же знал, что у них менты куплены?
Не нравится мне все это, — поджал губы коньковский. В интонациям его сквозило явное недоверие к союзникам.
Думаешь, нам нравится? Подставили и нас, и вас. У нас, что ли, лучше?
Разбор неудавшегося покушения затянулся, получалось, что ликвидировать лидеров сабуровских вообще не представлялось возможным. Все у них, дьяволов, куплено, везде свои люди. Да и удача на их стороне, не говоря уже о милиции.
Такой вот рамс получается, — задумчиво повторил коньковский. — Что делать‑то будем, пацаны?
Посоветоваться бы надо. С каким‑нибудь умным, опытным человеком, — резонно предложил старшой очаковских.
С кем, например?
Понимаешь, брат, тут действительно невыкрутка получается. Сабуровские для всех — как гвоздь в ботинке. И ботинок не выкинуть, и гвоздь вроде бы не виден. А мешает. Мы‑то можем еще хоть час, хоть день прикидывать, что и как, но ни к чему путному не придем. Вот я и подумал: надо бы с каким‑нибудь авторитетным человеком перебазарить. Может быть, он чего насоветует?
С кем?
С кем? А с дядей Лешей. С Коттоном…
При упоминании о Коттоне, Алексее Николаевиче Найденко, одном из самых авторитетных российских законников, на лице коньковского появилось выражение искреннего и неподдельного почтения.
Так ведь он вроде как не при делах. Навроде «прошляка»…
Не «в законе», а в «короне», — вставил кто‑то. — Говорят, где‑то под Ярославлем живет, огурцы–помидоры выращивает.
Какая разница? Главное, что человек он умный, опытный, уважаемый. Так что, пацаны, съездим к нему или как?
А чо, мысль хорошая, — согласно кивнул старшой коньковской бригады. — Я согласен!
