Вскорости лидеры сабуровских наладили контакты с уральскими и западносибирскими бандитами; структура постепенно приобретала черты континентального мафиозного спрута.
Криминальный мир стремится к равновесию и саморегулированию. Естественно, появление доселе не известной преступной группировки нарушало привычную расстановку фигур на шахматной доске криминальной Москвы. Почувствовав силу, сабуровские принялись потихоньку наезжать на «чужих» барыг, переадресовывая себе «налог на охрану».
В результате произошли первые серьезные столкновения: щукинская криминальная группировка, одна из самых влиятельных в Москве, объявила сабуровских беспределыциками, после чего развязала военные действия.
Война эта длилась недолго — всего несколько недель. В ходе открытого противостояния лидеров щукинских взрывали в машинах, отстреливали из снайперских винтовок, уничтожали из гранатометов, топили в подмосковных карьерах. Потери же сабуровских выглядели минимальными. Эта победа заставила заговорить о мафиозной структуре всерьез, она стремительно набирала вес.
Удивительно, но в первое время МУР и РУОП словно бы не замечали новую группировку. Несколько «пехотинцев», то есть простых боевиков, было арестовано на стрелках по президентскому указу на тридцать суток, но затем отпущено «за отсутствием состава преступления». Двое получили условные сроки — однако никому из осужденных не инкриминировалось участие в организованном преступном формировании.
Все это подняло авторитет Максима Нечаева на недосягаемую высоту. Фраза «Лютый сказал!» сделалась последним и решающим аргументом в любом споре. Однако Максим видел, и видел явственно: Кактус, человек с неудовлетворенными амбициями и болезненным самолюбием, явно недоволен его возвышением. Фалалеев страстно жаждал лидерства, но все это время в силу понятных обстоятельств оставался в тени.
Как бы то ни было, но «король крыс» в лице сабуровских уже действовал. И теперь, по мнению Прокурора и Лютого, предстояло перейти к следующему этапу: подмять под себя Москву и Подмосковье.
Та осень выдалась в Подмосковье тихой и теплой. В конце октября воздух стал на удивление чистым и светлым, деревья скинули последние листья.
Пахло прелой листвой и грибами, тянуло дымком сжигаемых где‑то сучьев. Природа готовилась к зиме, но иногда почти августовское солнце пронизывало окрестности из‑за набегающих перистых облаков, и согретый последним теплом уходящего лета воздух растекался по необъятным просторам подмосковных полей.
