Но сначала пусть они поссорятся. Да, пусть поссорятся. Он мечтал об этом. Он ждал очередной Лелиной насмешки, колкости, шутки и подзадоривал ее про себя, и высматривал на лице Сергея следы обиды, и злился, что тот непробиваем: благодушная улыбка не сходила с его лица.
- Сережа, - говорила она, - почему вы такой сонный?
Он добродушно пожимал плечами.
- Больше не поеду на вашем мотоцикле.
- Почему?
- А заснете за рулем - и врежемся.
- Честное слово, не засну! - уверял Сергей.
- Ну вот, все понял буквально. Вы совершенно лишены чувства юмора.
Сергей улыбался широко и застенчиво, и на лице его можно было прочесть примерно следующее: "Я ж не виноват. Какой есть, такой есть. Не притворяюсь". И еще во всем его облике было терпение взрослого по отношению к ребенку, который лезет на руки, мешает, а прогнать его нельзя - ребенок ведь! Прогонишь - заплачет. Надо терпеть.
- Сережа, вы зануда. Хоть бы возразили, поспорили...
- А зачем?
- Как зачем? Скучно! - Она взяла с земли острый камешек и провела поперек скамейки черту. - Вот граница. И не смейте ее переступать!
Сергей внимательно слушал ее, склонив голову и спокойно скрестив на груди большие руки.
- Ну что вы за человек! Дисциплина ходячая!
Он, все так же улыбаясь, положил правую ладонь на скамейку, и Паша поразился, какая эта ладонь широкая! Медленно двигалась она к запретной черте. Леля, озорно прищурясь, выставила навстречу худенькую загорелую руку.
- Ну, смелее!
Сергеева ладонь остановилась у черты, замерла.
- Ну!
Ладонь пересекла границу. Лелины пальцы выталкивали ее обратно, и та сначала сопротивлялась, а потом стала уступать - мальчик видел: Сергей нарочно уступал, как уступают ребенку в борьбе.
- Ах, так вы нарочно уступаете!
Она тряхнула головой, волосы осыпали лицо. Она с силой ударила кулаком по Сергеевой ладони. Паша вздрогнул. От нее всего можно ждать. Он с сочувствием поглядел на Сергея.
- Слышите, не смейте уступать! - крикнула Леля.
Сергей вздохнул и посмотрел на мальчика, словно ища его поддержки. Тот опустил глаза. Тогда Сергей сказал: "Ну, ладно" - и прикрыл своей ладонью ее ладонь так, что той совсем не стало видно. Леля дернула руку. Сергей не отпускал. Она снова дернула. Ни в какую. Паша видел, как она прикусила губу, и с внезапно возникшей тревогой наблюдал эту безмолвную борьбу. Леля тянула руку, выворачивала ее, упиралась ногами в землю, пыталась освободиться внезапным рывком - Сергей не двигался. Он сидел, точно глыба, и невозмутимо смотрел на нее. "Ты этого хотела, - казалось, говорил его взгляд, - вот и получай..."
