– Здоровье батюшки Степана Тимофеевича!
Тут же, на обгорелом бревне, сидел и сам атаман Ивашка Хохлов.
На нем был кунтуш алого цвета, широчайшие шаровары синего и желтые сапоги из телячьей кожи. Длинный оседелец спускался с бритой головы и был заложен за ухо. Рыжие усы висели почти до груди, черные масленые глаза глядели тупо перед собою.
– Вот, пане атамане, новых молодцев привели! – сказал один казак, слезая с коня. – Хотят служить нашему батюшке!
– Добре! – кивнув головою, ответил Хохлов и уставился на Василия. – Кто будешь?
– Дворянский сын Ва…
– А коли дворянский сын, так повесить!..
– Постой! Не годится! – остановил атамана казак. – Коли он служить к нам пришел.
– А тогда не лайся! У нас все казаки. Нет дворян! Чего он? – обиделся Хохлов.
– Что правда, то правда, добрый молодец, – сказал вступившийся за него казак, – мы все равны. Ты, может, наших казацких обычаев не знаешь, так слушай! Ты в наш‑то монастырь, видно, с горя пришел, так у нас свой устав.
– Я буду служить вам верой и правдой! – твердо сказал Василий.
– Вот добре! – одобрил его Хохлов, кивая головою, а казак заговорил снова:
– Казачество это, братику, святая вещь! На земле стала неправда, грехов много, сильный слабого обижает. Ну, наш батька Степан Тимофеевич и вступился за всех. Кто за ним пойдет, тот и казак. Казак вольный человек, сам себе пан, бедному брат, никого над собой не знает. Так ты и помни. Хочешь быть казаком – будь. Не хочешь, мы не неволим! Вот что!
– Хочу! – ответил Василий.
– Тогда присягни на верность!
– Присягаю! – ответил Василий.
– Ну, и помни! Теперь поцелуемся, братику! – и он трижды поцеловался с Василием, а Хохлов сидел и только мотал головою.
– Ну вот! А вы слышали?
– Слышали! – ответил за всех Кривой.
– Присягаете тоже?
– Присягаем!
Лицо казака просветлело.
– Вот‑то добры молодцы! – сказал он. – Так пусть он будет над вами атаманом. Его во всем слухайте! А теперь выпьем.
Он достал ковш, зачерпнул водки и крикнул:
– За вольное казачество!
– За казачество! – подхватили гультяи.
– А теперь и вы выпейте! – сказал казак отряду Василья, и ковш заходил у них по рукам.
– Ты мой есаул будешь! – проговорил Василий Кривому. – Смотри, чтобы все налицо были.
– Откуда и куда? – спросил его казак. Василий объяснил.
– Так, так! Завтра в утро пойдете, его нагоните. Да что это у них и сабелек нету. Ты дай им.
– А откуда взять их?
– Грицько! – закричал казак. – Принеси сабелек охапку!..
На другой день Василий вышел из Царицына, ведя за собою отряд, и все были у него уже вооружены не чем попало, а саблями и пиками.
