Как я стал кинозвездой | страница 68

Я взял ее руку и провел по своим щекам.

— Чувствуешь?

— Нет, — сказала она.

Жутко разочарованный, я все-таки набрался храбрости и спросил:

— А ты бы из-за меня покончила с собой?

— Пока еще нет… — ответила она тем же серьезным, деловым тоном, каким произносит доклады на совете отряда.

— Почему?

— Почему? Могу объяснить. Во-первых, у тебя есть от меня секреты. Во-вторых, ты ушел из хора и стал дезертиром. В-третьих, у нас война с тобой и остальными мальчишками. И в-четвертых, ты ходишь на дискотеки и пьешь виски без меня.

Все четыре обвинения были очень тяжкими, и, чтобы избежать объяснений, я драматически воскликнул:

— А вот я готов ради тебя отравиться! И даже жениться на тебе, когда вырасту.

— Это дело твое, — ответила она и снисходительно улыбнулась. — Только сперва выполнишь три условия: откроешь мне свои секреты, вернешься в хор и будешь ходить на дискотеки только со мной.

— Согласен, — сказал я. В ту минуту я любил Милену так сильно, что готов был не только выполнить ее условия, но даже отказаться от Орфея и всего прочего в этом роде.

— Поклянись! — потребовала она.

Только я собрался произнести клятву, как дождь прекратился. Все, кто прятался под балконом, устремились к автобусу. Милена тоже. Поэтому я так и не поклялся.

Через пять минут мы были у ее дома. С деревьев стекали струйки дождя. От Милены по-прежнему пахло куриным бульоном и рыбой. А мне жутко хотелось есть…

— Значит, завтра встречаемся на репетиции у Северины Доминор? — спросила Милена. Ее белые зубки сверкнули в темноте.

— Да, — ответил я.

— Тогда покойной ночи! — сказала она и вдруг поцеловала меня в губы, а потом быстро взлетела вверх по освещенной лестнице.

Я стоял как громом пораженный. Снова хлынул дождь, но я ничегошеньки не чувствовал, кроме краешка своих губ, к которым прикоснулась Милена, — это было то самое место, куда меня двинул сперва софийский хулиган, а потом ковбой Жорж.

Не помня себя от счастья, я кинулся бежать по темной мокрой улице через площади и скверы, ноги несли меня, точно крылья, приводимые в движение Вечным двигателем — по-латыни Перпетуум мобиле. Где я бежал, по каким лужам шлепал — убейте, не знаю. Только у нашего подъезда заметил, что весь заляпан грязью. Но мне было на это чихать. Я уже не испытывал никакого страха перед Лорелеей. Меня переполняла решимость быть смелым, быть сильным, волевым Мужчиной. И хотелось громко заявить всем, в особенности маме: я уже вступил в переходный возраст и желаю быть Мужчиной с большой буквы. Я отказываюсь от Орфея, от главных и любых других ролей. Завтра же возвращаюсь к Черному Компьютеру, буду создавать Машину, несмотря на закон сохранения энергии, затем иду на репетицию к Северине, заключаю мир с Женским царством, вступаю