— А что, он действительно очень большая шишка? — спросил я у Кики.
— Очень. Заведует в горсовете отделом просвещения.
Я мысленно поклялся себе, что никогда не попадусь этому заву на глаза. Увы…
— Кики, ты ведь ничего этого моей маме не скажешь? — спросил я.
— Не скажу. Но ты зато откроешь мне, зачем вы ездили в Софию.
Вернувшись в Берлогу, мы просто ахнули от удивления: мансарда сверкала чистотой. Тут я поверил, что наши девчонки — замечательные хозяйки.
Милена варила куриный бульон. Я обожаю куриный бульон. Настолько, что даже забыл в ту минуту о Росице и ее ямочках…
Когда все было закончено, сделано, все ушли по домам. Остались только Милена — она готовила Черному Компьютеру ужин — и я, потому что был самым близким его другом и собирался пробыть возле него весь вечер. Однако, поужинав и проглотив все свои лекарства, он почти прогнал меня, сказал, что родители, наверно, беспокоятся, а кроме того, я обязан как кавалер проводить Милену.
И я ушел, еще раз пообещав прийти завтра утром в десять.
10. Любовная сцена под балконом и неожиданность, поджидавшая меня дома
Дело было в мае, вокруг достаточно темно и страшно романтично, пахло жареным луком и цветущей липой. И пока мы шли с Миленой по улице, я непрерывно думал о том, повторится ли между нами любовная сцена. Тут неожиданно хлынул дождь, мы спрятались под чьим-то балконом и простояли там довольно долго, потому что дождь все лил и лил.
— Как холодно! — сказала вдруг Милена своим низким, звучным голосом и взглянула на меня сверкающими, как огни паровоза, глазами.
Я не знал, как ее согреть. А она знала: взяла и прижалась к моей груди. Мне от этого тоже стало теплее. Я понюхал ее волосы — от них пахло теперь не мылом, а куриным бульоном и рыбой. Это потому, что инкубаторных цыплят кормят рыбной мукой.
Мне неожиданно вспомнилась сцена из «Ромео и Джульетты», которую мы проходили с Фальстафом, — где Джульетта стоит на балконе, а Ромео — внизу, в саду, и они говорят друг дружке о любви.
— Милена, — спросил я, — ты знаешь, кто такая Джульетта?
— Конечно, — ответила она, — я видела по телевизору. Как я плакала, когда они оба умерли!
— А знаешь ты, что Джульетте было всего четырнадцать лет, когда она покончила с собой от любви к Ромео?
— Выходит, мы с ней почти ровесницы? Как интересно! Нет, не может быть!
— Может, может! У нас, как вообще на юге — в Италии, в Греции, люди созревают быстрее. Я вот тоже… Доктор сказал. Скоро бриться начну… Смотри сама!
