Милена обернулась, вылупилась на меня; Тошко, сидевший всего в двадцати семи сантиметрах, тоже таращил на меня свои бараньи гляделки.
— Ну конечно, Энчо! — проблеял он.
Все вскочили, столпились вокруг меня. Кики даже пощупал мои кудряшки, чтобы удостовериться, что они настоящие, и сказал:
— Это не Энчо Маринов. Это Рэнч Маринер. Он не из нашего класса. Он американский павлин, по латыни Паво Кристатус, обитает в голливудском зоопарке. А ну, катись отсюда!
Я не двинулся с места. Вот уж чего не ждал от лучшего друга!
— Катись, говорят! — громко повторил он. — Тебе тут не место. Отправляйся к своим собратьям!
Я продолжал сидеть.
— Да павлин по-нашему не понимает, — ехидно засмеялся Кики, — надо перевести на американский. Эй, пикок Трэнч Маринейшен, го хоум! — крикнул он и толкнул меня в плечо.
Только много позже я узнал, что «пикок» по-английски значит «павлин», но тогда, можете мне поверить, у меня перед глазами вдруг встало что-то кроваво-красное и раскаленное, как железо, которым меня ночью пытала Большая Шишка. В мозгу тоже что-то лопнуло, я взревел, как пробитый паровой котел, и что было силы двинул Кики по носу. Он чуть не грохнулся на соседнюю парту. Женское царство заверещало и кинулось врассыпную, а я рычал, как дикий зверь, поворачивался на триста шестьдесят градусов вокруг своей оси и молотил кулаками, ногами, коленями… Я хотел быть не павлином, а Мужчиной! И поэтому рычал и с боями стратегически отступал к двери. В меня летели портфели, книги, линейки, тетради… И я понял, что на этот раз против меня воюет не только Женское царство, а объединенные силы всего седьмого «В».
10. В действие вступает бинарная бомба
Я выскочил за дверь, помчался по пустому коридору и — вниз по лестнице, к выходу. И уже не рычал, а ревел, слезы стекали мне в рот, я глотал их и снова ревел в голос и не мог остановиться… Как я ненавидел своих одноклассников, которые рисуют на меня карикатуры, обзывают предателем и павлином, гонят из класса, будто я какой-нибудь фашист! Я ненавидел их, и мне даже на секунду не приходило в голову, что во всем виноват я сам.
Всего за двадцать одну минуту я добежал до дому. Еще полминуты ушло, чтобы взлететь на чердак. Ключа от Орлиного гнезда у меня с собой не было, пришлось выдавить дверь плечом.
Бомба лежала в углу, давно уже готовая к военным действиям. Я своими руками сконструировал ее еще два месяца назад по совершенно новому принципу — вместо часового механизма использовал саморазряжающийся конденсатор. Черному Компьютеру я ее не показывал, потому что он не разрешает мне изобретать оружие массового уничтожения. Черный Компьютер ненавидит войну.
