Она повернулась и шагнула в толпу. Капа хотел броситься вслед за ней, но на его пути встал я. Он поднял руку. Обычный жест для тех, кто привык прибегать к грубой силе. Но он ещё раз взглянул на мою униформу, и как-то само собой рука его опустилась.
— Так что же ты делаешь здесь на самом деле? — спросил я.
Эмилия была не единственной, кто пострадал из-за дружбы с Капой. На следующее утро после его исчезновения из академии я стоял в строю и был с пристрастием допрошен преподавателями и клерками. Я рассказал им, что он предпочёл теневую сторону жизни и вступил в ряды контрабандистов, воров и прочих созидателей хаоса, — то, что они и сами уже прекрасно знали. У меня было предчувствие, что случится нечто подобное, но я им не говорил, а они, слава богу, меня не спрашивали. Я также не спрашивал, а они не говорили, что нашли последнее письмо его родителей, в котором те писали ему, что собираются покончить с собой.
Я так никогда и не узнал, как оно к ним попало.
Взгляд Капы скользнул мимо меня, следя за Эмилией. Потом он взял себя в руки. Улыбнулся той хитрой улыбкой, которую я помнил ещё с тех пор, как мы были детьми. Теперь было странно видеть эту улыбку на покрытом шрамами лице мужчины.
— Что я здесь делаю? Немного того, немного другого. — Он махнул рукой. — А ты, брат?
— Немного того, немного другого, — ответил я.
— Не в этой форме. — Он скрестил на груди руки и внимательно посмотрел на меня. — Тебе следовало сбежать со мной.
— У меня были свои причины. — Я пожал плечами и с тревогой оглянулся.
Я очутился в опасном положении, и если Капе было всё равно, то мне — нет. Всего лишь то, что я стоял здесь с ним, — веская причина, чтобы быть втянутым в пренеприятнейшее расследование, но я не собирался отпускать его, пока не удостоверился бы в том, что прошло достаточно времени и Эмилия смогла уйти.
— Твои причины погубят тебя, — сказал он серьёзно.
— Не раньше, чем твои погубят тебя.
Глаза Капы сузились.
— Может, да, может, нет. Может, на некоторое время мы оказались в одной команде.
— О чём это ты говоришь?
Уголок его рта приподнялся. Я был в его руках, и он прекрасно это знал.
— Сними куртку, и я скажу.
Я фыркнул:
— В форме или без неё, я всё ещё сотрудник службы безопасности.
Он пожал плечами:
— Может быть. Сними куртку, и я скажу.
— О, да ради бога…
Я стянул с себя куртку и перекинул её через плечо. Это было полным безрассудством, но я хотел выбраться отсюда с чувством, что действительно узнал что-то важное. Если бы позже мне припомнили этот случай, я мог бы использовать это в качестве оправдания. Можно было сказать, что я пытался выудить у Капы информацию.
