– А что мне за дело до твоей матери, олух ты этакий! – зарычал волк. – Один ли ты у нее или не один – мне все равно… Я вот возьму да и съем тебя!
– Как это «съем»? – пролепетал ягненок. – Меня?
– Да! Именно тебя, мое сокровище! – с усмешкой проворчал волк. – Ты щиплешь травку и ешь… так? Ну, вот, и я точно так же перегрызу тебе горло и съем, и ничего от тебя не останется, мой свет!
– Господи! Да за что же, за что же это! – блеял ягненок. – За что ты меня, дедушка, так тормошишь, так больно давишь мне горло… Ой-ой-ой, больно!.. ой, больно!.. Что я тебе сделал?
– Ха! Что сделал! – шипел волк сквозь зубы, обнюхивая морду ягненка, как бы целуя его. – Если до сих пор ты еще ничего не сделал мне, так сделаешь, когда-нибудь после, ужо, когда вырастешь… Будешь блеять да глумиться надо мной. Знаю я вашу овечью братию! Очень хорошо знаю… В лапах у волка вы все смирны, воды не замутите, а пусти вас в поле, так вам и чорт не брат! Вы сейчас, как шальные, пуститесь в деревню, заберетесь на двор, да и ну оттуда дразнить меня… «бя-бя, бя-бя!..» Издыхай, негодное отродье!
– Ой, мама!.. ой, тошнехонько… – забился ягненок и через минуту уже валялся окровавленный в лапах у волка.
Волк потрошил его, с жадностью вылизывая сочившуюся кровь, ухмыляясь и рыча от удовольствия…
Волк не всегда с голоду нападал на «живое мясо». Иной раз, бывало, съест овцу, казалось бы, уж надо быть сытым… Ан – нет!.. Злая волчья похоть расходилась. Налетит на стадо овец и начнет зря бросаться направо и налево, только клочья летят… ухватит одну овцу, вырвет у нее бок и хлоп ее на землю; схватит другую, закусит, швырнет! Третью – свалит, разорвет ей грудь, попьет немного крови и бросит ее замертво… В такие минуты волк становился как бешеный.
В одну из таких минут ярости и злости он напал на мальчугана, собиравшего в кустах клюкву, укусил ему плечо, сбил с ног, да – к счастью для мальчугана – услыхал крик бабы, бежавшей на него с колом. Волк опрометью бросился в лес…
Вообще, все лето и осень волку – житье хорошее, умирать не надо.
И много на своем веку передушил он собак, зайцев, овец, ягнят, телят и других животных, бывших ему под силу. Он иногда нападал и на лошадей, на коров, но большею частью неудачно. Впрочем, случалось ему у коров вырывать из задней части лучшие куски мяса, и эти коровы, едва дотащившись до дому, в страшных страданиях умирали. Иногда попадало и волку… Однажды лошадь, защищая своего жеребенка, так ловко лягнула его, что чуть не своротила ему скулу.
