. Голова персидского мальчика кисти Россетти, ранняя работа — ничего мне про нее сказать не смогли. На другие картины Россетти не похожа абсолютно. Обедал с Генри, потом — на его фабрику, где видел медное и железное литье. Был совершенно потрясен сноровкой рабочих. Ничего общего с массовым трудом или механизацией — чистое искусство и ремесло. Особенно красива медная отливка: зеленый расплавленный металл из докрасна раскаленного котла. Вернулся в Лондон и переехал к Ричарду.
Понедельник, 7 июля 1930 года
Обедал в «Рице» с Ноэлом Коуордом[168]. По натуре прост и дружелюбен. Мозги отсутствуют. Прирожденный актер. Говорили о католицизме. «Совершите кругосветное путешествие», — посоветовал он мне. Рассказал, что знает настоятеля в доминиканском монастыре, который больше всего на свете хотел стать актером и на этом помешался. Кончилось тем, что его обнаружили в нижнем белье своей хозяйки. <…>
Вторник, 8 июля 1930 года
В одиннадцать ходил к отцу Д’Арси[169]. Синий подбородок, тонкий, скользкий ум. Иезуитская часовня на Маунт-стрит обставлена хуже не придумаешь. Англичанам до такой безвкусицы далеко. Говорили о литературном вдохновении и Ноевом ковчеге. <…>
Пятница, 11 июля 1930 года
Ходил к отцу Д’Арси; говорили о непогрешимости и отпущении грехов. <…>
Пятница, 15 августа 1930 года
Приехала со своей собакой Оливия. Театральный антрепренер хочет, чтобы я переделывал пьесы для сцены. Не такой уж сложный способ заработать много денег. <…>
Хэмпстед, пятница, 22 августа 1930 года
[170]Приехал на Норт-Энд-роуд переночевать. Отца, накануне его дня рождения, искусала его же собственная собака. <…> Вечером пошел в кино, отчего отец был безутешен.
Лондон-Аддис-Абеба, пятница, 10 октября — воскресенье, 26 октября 1930 года
Французский кинооператор в поезде: обувь снял, но всю ночь проспал в лайковых перчатках. Рука в перчатке свешивалась с couchette[171] и покачивалась в такт движению. Медный пол раскален докрасна. В ресторане маршал Петен[172]. Только он и я лицезрели jour maigre[173], за что были вознаграждены oeufs au plats[174].
«Café de Verdin» в Марселе. Превосходный обед.
«Azay le Rideau». Пароход — видавший виды и не слишком чистый. В коридорах голые полы. У меня двухместная каюта с наружной стороны. Пассажиры: французские колониальные чиновники с совершенно неуправляемыми детьми, офицеры Иностранного легиона — дурно одеты, небриты, с оттопыренными, как у коммивояжеров, животами. Люди спят в трюме, едят и живут на палубе. Очень неопрятны — с виду каторжники. Бородатый sous-officier
