Книга, которую мне давала психолог, называлась «Диагностический и статистический справочник по психическим расстройствам». Мы его называли — для краткости — ДСС. Она притащила мне кучу своих старых учебников, чтобы я их прочитал, и там, в учебниках, были цветные фотографии моделей, которым заплатили, чтобы они изображали довольство и счастье, держа над головой голеньких младенцев или прогуливаясь рука об руку по песчаному пляжу на фоне заката. Для снимков, изображавших страдания и печали, моделям платили, чтобы они вкалывали себе в вену незаконные наркотические препараты или сидели пьяные за столом наедине с бутылкой. Дошло до того, что психолог могла просто бросить ДСС на пол, и на какой он странице раскроется, то расстройство я и пытался изобразить в следующий раз.
И мы оба были довольны и счастливы. Первое время. Она чувствовала, что делает успехи с каждой неделей. У меня был готовый сценарий, как вести себя в нашу следующую встречу. Это было совсем не скучно, тем более что психолог так нагружала меня выдуманными проблемами, что у меня просто не было времени переживать о проблемах реальных. Каждый вторник психолог выдавала мне очередной диагноз, и это было мое новое задание на неделю.
В первый год наших сеансов у меня просто не было времени, чтобы даже задуматься о самоубийстве.
Мы провели тест Станфорда-Бине, чтобы выяснить, насколько старый у меня мозг. Обследование по методу Вешлера. Проверку по Миннесотскому многофазному анализатору личности. Клинический тест Мильтона. Опросник депрессии Бека.
Психолог выяснила обо мне все, кроме правды.
Просто я не хотел, чтобы меня привели в порядок.
В чем бы ни заключались мои действительные проблемы, я не хотел, чтобы они разрешились. Я не хотел исцелиться. Все мои мелкие тайны должны оставаться во мне. Я не хотел, чтобы их вытащили наружу и нашли для них подходящее объяснение. Мифологическими архетипами. Травмами детства. Воздействиями лекарственных препаратов. Я боялся: а что же останется? Так что мои настоящие страхи и недовольства так никогда и не выползли на свет божий. Я не хотел избавляться от страхов, тоски и тревоги. Я никогда не говорил о своей мертвой семье. Не изливал свое горе, как это называла психолог. Выскажись. Определи проблему. Разреши ее, освободись и иди дальше.
Психолог вылечила меня от сотни болезней, причем среди них не было ни одной настоящей, после чего объявила, что я нормальный. В смысле, в здравом уме. Она была так довольна и счастлива, так гордилась собой. Она меня выпустила в большой мир — исцеленного. Встань, исцеленный, встань и иди! Чудо современной психотерапии.
