Эта, первая, стадия всегда была легкой. Реконструкту стоило врать — про аварию, приступ, инсульт, обморок, но ни в коем случае не говорить о том, какой нынче год и как обстоят дела на самом деле. Обстановка в палате тоже воссоздавалась соответственно эпохе.
— Как вас зовут? — спросил он.
— Грета, — ответила она.
Он не подал виду, что знает другое имя.
— А фамилия?
— Кнудсен.
— Вы шведка?
— По отцу, родилась здесь.
— Здесь — где?
— В Америке. Я же в Майами?
— Да, в Майами. А в каком городе вы родились?
— В Миннеаполисе.
Он кивнул, подтверждая: да, я верю, все так и есть.
Потом они беседовали еще. О море, о песке, об отце Греты, о ее собаке, о жизни в Майами, о ценах на бензин, о чем-то малозначимом, не играющем роли. И так — до тех пор, пока не постучал в дверь Мартин Эшли. Психолог извинился перед Гретой и вышел.
— Вообще-то, сеанс не окончен.
— Я просто узнать — все ли хорошо?
— Все прекрасно.
— Клиент тут.
— Мы не можем представить ему объект до окончания предподготовки, а это еще минимум месяц.
— Вы же знаете, док. Он ждал четыре месяца, ему не терпится.
— Я знаю. Но он этого не понимает?
— Нет. Он хочет видеть.
— Он может видеть, не показываясь?
— Да.
— Пусть так и увидит.
И Ромни исчез в палате.
Мартин миновал несколько кабинетов и оказался в небольшом и уютном, где, забросив ноги на стол, сидел мальчик.
— К беседе она еще не готова, но взглянуть можно.
— Я этого и просил.
— Пойдемте.
Они шли по коридору, и Мартин чувствовал себя странно. Он не хотел показывать Даун мальчику. Мальчик был недостоин ее. Слишком юн, смел, нагл.
Мальчик казался хладнокровным. Ничего не было в его глазах — ни предвкушения, ни сладострастия, ни радости. Он просто шел, как идут на работу, будто каждый день он заказывал полные реконструкции и получал их, пользовался и выбрасывал в помойку, точно отслуживших свое андроидов.
Они пришли в смотровую. Мартин включил прозрачную стену. Перед ними была Даун. Частично ее закрывал что-то говорящий Ромни.
— Я хочу видеть ее целиком.
— Обнаженной?
— Да.
— Господин Барри, сейчас это никак невозможно. Если вы хотите получить качественный товар, следует выполнять правила его эксплуатации. В течение следующих нескольких дней Даун должна думать, что находится в обычной больнице своего времени.
— Она ходит в душ?
— Видимо, сегодня пойдет.
— Наблюдать можно?
— Да, конечно.
— Вот и хорошо.
За время, в течение которого искали Даун, делали слепок, изготавливали тело и разум, Мартин успел изучить каждую ее черточку. Больше всего его удивляли втянутые соски, точно крошечные отверстия в центре околососочного пространства. Его возбуждала эта аномалия, заставляла возвращаться к ней снова и снова и думать об этом, и даже во сне к нему несколько раз приходила Даун, преподнося в руке свою объемистую грудь, и он погружался в нее и тонул, исчезал, сливался с молочной кожей, белыми участками, защищенными от загара нижним бельем.
