— Какая «мать»? — рванула я за ними к лифту. — Куда «пропала»?
Ответом был срежет в шахте лифта, сомкнувшего дверцы и поехавшего вниз.
Искать смысл в том, что произнес Максим, мне было недосуг. Кровиночка моя, сыночек, Гошенька, ненаглядный, драгоценный — уезжает…
Вернулась в пустую квартиру, с разбросанными вещами, со следами поспешных сборов. Тихо, безлюдно, изо всех углов — тоска.
Расставание с Гошкой для меня сродни бескровной ампутации. Мою голову или сердце отрезали и увезли. Как прикажете существовать без головы или сердца?
Умом-то понимаю: сыну будет очень хорошо с моей мамой на юге или с другой бабушкой и единственным дедушкой на даче. Наберется сил, витаминов, солнца, воздуха. За ним будут смотреть родные, которые на постоянной телефонной связи со мной. И все-таки меня корежит. Ампутация хоть бескровная, но болезненная. Мне становится себя жалко до слез, которые бегут сначала маленькими ручейками, потом бурными.
Обычно меня приводит в чувство Максим. Сидит рядом на диване, обнимает, слушает мой бред. Терпения у него хватает минут на пятнадцать.
Потом говорит:
— Так рыдаешь, словно сына потеряли, а не к бабушке он уехал.
— Типун тебе на язык! — возмущаюсь я, и слезы быстро просыхают. — Не могу жить без маленького! Совсем не могу.
— Старайся. У тебя, кстати, еще муж имеется. И он придумал занятие, которое при Гошке невозможно. Впрочем, занятие старое, но кое-какие новые нюансы сейчас осуществим… Сколько застежек! Это платье не из коллекции одежды для монастырей? Или для защиты от маньяков? Пока насильник разберется с крючками и кнопками, пыл улетучится. Не хихикай, помогай.
Рыдать в отсутствие мужа не хотелось. Я не актриса, чтобы репетировать. Вернется Максим, тогда и выступлю. Пока надо убрать в квартире и приготовить ужин.
Через некоторое время я позвонила Максиму:
— Как Гошка себя ведет? Дорожная обстановка?
— Гошка ведет себя отлично. Трафик терпимый.
— Что хочешь на ужин: рыбу или мясо?
Муж помолчал немного, а потом спросил:
— Как у тебя с памятью? Забыла вчерашний разговор?
— Да… но…
— Из аэропорта, после регистрации, позвоним.
И отключился.
Я тут же набрала его снова — «недоступен».
До глубокой ночи безуспешно терзала телефон — Макс был недоступен.
О благополучной посадке в самолет мне сообщила свекровь.
— Не знаете, куда поехал Максим? — закинула я удочку.
— Разве не домой? — удивилась она.
— Да, конечно, пробки на дорогах, а телефон у него, наверное, разрядился.
О том, что телефон можно зарядить в машине, свекровь могла и не знать.
