Стоп…
Я даже скорость хода слегка сбавил.
А ведь они не входят в города!
Тем более — после последних событий.
Худо-бедно, а полсотни гробов корпус тогда по домам отправил. Хай тогда поднялся… и сейчас ещё не затих до конца. Подобных единовременных потерь они уже давно не помнили — ни в одной стране. И ведь, как ни крути, а скрыть такую плюху не удалось. Бой тот чуть ли не в прямом эфире транслировали. И трупы «отважных солдат» видело до фига народу. Более того! Какие-то «доброжелатели» подбросили в корпункт и кассету с записью молниеносной расправы над той группой «помогальников», что перекрыла мне пути отхода. Вернее — попыталась это сделать.
От кинжального огня в упор никакая броня их не спасла — порвало как бумажную. И легло их там разом девять рыл — не слабо так… Ни одного нападавшего увидеть так и не удалось, словно их никогда и не было. Зато меня жильцы дома очень красочно описали. И рост — под два метра и пулемёт (какой?!) я в одной руке держал… А гранаты, так и вовсе — через весь двор бросал — они это сами видели. Угу, дворик-то, между прочим, метров шестьдесят будет… Словом — Шварценеггер отечественного розлива.
А вот тот майор, что со мною разговаривал, уцелел. Его даже не поцарапало. Вот, что значит — профессионал! Спустя пару дней, он лично давал интервью журналистам. Только охватившей верхушку корпуса паникой и царившей там растерянностью (от должности отстранили сразу нескольких крупных чинов), можно было как-то объяснить факт настолько откровенной беседы. В иное время такую встречу подготовили бы заранее, вовремя отсеяв все неудобные вопросы. А здесь — не успели…
— Господин майор, вы лично разговаривали с Имперцем. Ведь так?
— Да. По приказу командования, я вел с ним переговоры о сдаче. Но он отказался.
— И какое он произвёл на вас впечатление?
— Хорошее.
— То есть? — удивляется журналист. — Это ведь террорист!
— Ни один мирный житель от его руки не пострадал.
А мог бы! Уже в самом разгаре скандала, неведомые «доброжелатели» выложили в Интернет расшифрованные записи радиопереговоров руководства корпуса. Из них абсолютно ясно следовало, что те вполне серьёзно обсуждали возможную гибель нескольких жителей дома «от пуль бесчеловечного маньяка». Ох, и шумиха тогда поднялась…
— Хм… Но на его совести жизни многих людей! Честно выполнявших свой долг офицеров полиции и государственных служащих!
Дорфмайер саркастически хмыкает.
— Вы ведь журналист?
— Да… но при чём это сейчас?
