— Вам не кажется, Алексей Алексеевич, — сказал он, — что расчеты ваши во многом плохо обоснованы?
Телехов бросил на стол счетную линейку и поднял голову. Его глубоко запавшие, красные от многодневной усталости глаза внимательно и настороженно смотрели на Седюка. Он ответил после минутного молчания:
— Вы, конечно, правы, настоящая схема, на которой остановится завод, кое в чем, думаю, будет отличаться от запроектированной. Но никто сейчас не знает, каковы точные технологические параметры этой схемы. А самое главное — знаете, сколько нам дали времени на составление проектного задания? Пять дней! Все, что вы читаете, было обдумано, рассчитано, написано, проверено и отправлено в Москву на утверждение за пять дней и пять ночей.
— Пять дней? — переспросил Седюк, потрясенный.
Он ощутимо представлял гигантское напряжение проделанной работы. Однако это объясняло допущенные недостатки, но не оправдывало их. Седюк стал спорить. Москве требовались только общие цифры, самый крупный охват для ассигнований. После утверждения проектного задания можно было бы уточнить расчеты.
— Не было времени заняться этим, — заметил Телехов. — Я повторяю — ошибки у нас вполне возможны, важно, чтоб они не были крупными. Давайте пойдем к Семену Ильичу, посоветуемся.
Караматин встал им навстречу.
— Каково ваше впечатление от проекта? — спросил он.
— Кое-что мне не нравится, — прямо ответил Седюк.
И он стал подробно рассказывать о своих сомнениях. Суриков проводил лабораторные исследования в графитовых тигельках с граммовыми навесками, нельзя проект основывать на таких данных. Он, Седюк, предлагает незамедлительно послать несколько сот тонн руды на действующие заводы и посмотреть там, как она перерабатывается — иначе завод наш сразу не пойдет.
— Посылали. На это разума у нас хватило, — возразил Телехов.
— Ну? И что же?
— Ну и ничего. Все работают сейчас на фронт, на медеплавильных заводах сидят военные приемщики и с ходу хватают каждую тонну продукции — нужно план выполнять, тут не до исследований. Нашу руду смешали со своей, задали в общую шихту и пустили в переработку, а нам сказали: «Руда ничего. Если можете, пришлите ее нам побольше, нам своей не хватает».
— Не густо, — сказал Седюк, улыбнувшись.
— Вот именно, — мрачно подтвердил Телехов. — А вы говорите — сомневаюсь. Сомневаться можно во всем, даже что завтра взойдет солнце. Сомнение не аргумент. Мы заложили в проект двадцать миллионов рублей на наладочные работы и освоение. И потом — где вы видели завод, который сразу набирает полную производительность? Вы что, отрицаете период освоения?
