Плещут о берег мутные волны, и кричат за кормой белые чайки. Вот проплыл угрюмый монастырь со своими древними таинственными башнями. А там уже рядом заветное место — Моховые Горы. Аркадий давно знает, что никаких гор там вовсе нет, а просто есть чудесный лес, где можно вдоволь побегать и порезвиться.
Осенью Волга бывает неприветливой, угрюмой и пустынной, не видно на реке ни белых пароходов, ни огромных черных барж.
Но эта осень, осень 1910 года, совсем ни на что не похожа.
К середине октября Волга покрылась льдом, на улицах появились лошади, запряженные в сани, и вдруг — опять весна. Волга снова проснулась, на реке загудели пароходы.
О необычной осени говорил весь Нижний Новгород: вот оказия, судоходство вторично поднимает флаги!
Однажды Петр Исидорович вернулся со службы подавленный. Губы его дрожали. Он протянул Наталье Аркадьевне свежий помер газеты «Нижегородский листок» и проговорил:
— Толстой ушел из дому!
Аркадий знал, что Лев Толстой — это писатель, ну как Горький. Но почему так расстроены родители? Что плохого в том, что взрослый человек, да еще притом с бородой, ушел из дому: ведь не маленький, никуда не пропадет…
Теперь весь Нижний только и говорил что о Толстом. Потянулись долгие тоскливые дни. Петр Исидорович и Наталья Аркадьевна с утра отправлялись за свежей газетой.
В туманный осенний день пришло известие: Лев Толстой скончался.
Наталья Аркадьевна заплакала и сказала:
— Какое горе для всей России! Умерла совесть русского народа.
О Толстом говорили повсюду: на улицах, в конторах, лавках и, конечно, в доме Голиковых.
Вместе с мамой Аркаша пошел через Острожную площадь в Народный дом.
Залы и хоры Народного дома полны людей. Кто-то в черном поднялся и зачитал телеграфное сообщение о смерти Льва Толстого.
Весь зал встал. Страшная тишина опустилась на задрапированный черной материей зал. Многие плакали.
А потом говорили речи. Из этих речей Аркаша понял только, что Толстой был очень хороший человек и добрый и что он хотел, чтобы у всех была хорошая жизнь.
…Семейство Голиковых увеличивалось. Еще в Льгове родилась сестренка Оля и в Нижнем — Катя.
Жизнь становилась все труднее. Наталья Аркадьевна все чаще стала говорить о работе: ведь это немного облегчило бы положение семьи.
Однажды в газете она прочитала объявление, что родильный приют доктора П. П. Миклашевского продолжает прием в акушерскую школу. Наталья Аркадьевна поступила в школу.
Теперь к хлопотам по дому прибавились занятия на кур
