Каллум, наверное, считает ее полным ничтожеством, хотя, разумеется, никогда этого не покажет.
— Да, для меня это было тяжелое время, — признался он, — но я его пережил и сейчас способен с благодарностью вспоминать все хорошее, что было в прошлом, и думать о будущем.
Она заметила, что он все еще удерживает ее руку, но почему-то ей не хочется ее отнимать…
— Я рада, что боль уходит и душевная рана постепенно затягивается. Потерять брата — для любого тяжелая утрата, но лишиться брата-близнеца…
— Да, но не все это понимают, и я благодарен тебе за сочувствие. — Он положил ее руку на свой согнутый локоть. — Летний домик все еще стоит?
— Летний домик? О да, разумеется. — Ее удивила неожиданная перемена темы, и она не выказала неудовольствия, когда он повел ее вокруг дома. — Как странно, что ты помнишь о нем. Мы с Даниэлем любили там прятаться, сидели и думали, что родители не догадываются, где мы.
Домик стоял на прежнем месте, только немного обветшал. Двери были увиты мелкими желтыми розами. Когда-то она собиралась украсить ими свадебный наряд.
Двери были не заперты. Она открыла их и вошла, он последовал за ней, и они оказались в небольшом пыльном помещении.
— Он выглядит не таким уж романтичным, каким когда-то нам казался. Прости, но здесь много пауков и прочих мелких тварей.
— Я до сих пор не устаю удивляться после Индии, какие маленькие в Англии насекомые. — И он как будто нехотя улыбнулся. Это была первая улыбка, которую она увидела на его лице. — Мы можем присесть и поговорить?
— О, разумеется. Я прикажу сейчас подать сюда что-нибудь прохладительное. И может быть, надо позвать маму?
— Благодарю, не надо никого звать. — Каллум поставил два стула рядом, смел пыль с сидений своим платком, положил на одно из них свою шляпу и хлыст и подождал, пока она сядет. — Ты ведь не считаешь, что тебе нужна дуэнья?
— Нет, конечно. Я знаю тебя так давно, что ты мне почти как брат.
Он приподнял бровь:
— Уверяю тебя, София, что мои чувства к тебе никогда не были братскими.
Его слова смутили ее. Он стоял рядом, и она вдруг ощутила неловкость от его близости в столь тесном помещении.
— Как поживает граф?
— Благодарю. Он здоров. Кажется, вы давно с ним не виделись?
Она действительно избегала Уилла, тяготилась его участием, а главное, боялась, что в какой-то момент не выдержит и проявит слабость, попросив о помощи. Хотя, возможно, и он сам, обнаружив, в каком бедственном положении находятся Лэнгли, сочтет долгом чести им помочь…
