— Тебя целовали раньше?
Она растерянно моргнула, постепенно приходя в себя, наконец, размытые черты его лица сфокусировались. Кажется, он был очень доволен собой и даже забавлялся ее растерянностью: потрясением старой девы от первого полноценного поцелуя.
— Вот так — еще нет. — Хорошо, что язык ей повиновался, и ей удалось выговорить это, хотя и с легким затруднением.
— Дан никогда…
— Разумеется, нет. Мы целовались, это было иначе. Мы держались за руки и целовались, но легко и невинно. Однажды он дотронулся до моей груди…
Она почувствовала, что неудержимо краснеет. И вдруг ей захотелось, чтобы он поцеловал ее вновь и снова дотронулся до нее. Кажется, он понял это. Наверное, ему жаль ее, бедную старую деву, которую никто не целовал, как никому не нужную.
Постепенно сердце стало биться ровно. И хотя у Софии не было опыта, она поняла, что он возбудился. Что же он теперь о ней думает? Что она отчаянно изголодалась по мужской ласке или просто потенциальная распутница, которая отвечала на поцелуй со всей страстью… дрожа от его прикосновения.
И София вдруг разозлилась и на него, и на себя. Как глупо она себя вела, показывая свою слабость и неопытность, непростительную в ее возрасте и смешную! Как далеко она могла зайти, если бы он не прервал поцелуя?
— София, с тобой все в порядке? — как будто издалека услышала она его голос.
— Нет. Не думаю. Что ты со мной сделал?
— Поцеловал тебя. Между нами возникло взаимное притяжение. — Он, кажется, не скрывал, что это обстоятельство его немало позабавило и удивило. — Это называется физическим влечением, если угодно — страстью, ничего необычного.
— Ничего необычного… — передразнила она. — Я, очевидно, наивна и несведуща, не похожа на тех женщин, с которыми ты имел дело, поэтому и не поняла. — И добавила с горечью: — Но я не хотела страсти.
Я просто хотела приличного поцелуя. А ты обошелся со мной нечестно, в сущности, подверг насилию, — прошипела она с ненавистью и вдруг хлестнула его по лицу, сильно, словно хотела стереть понимающую ухмылку с красивого лица. Она была тоненькой, но высокой и не хрупкой и вложила все свое смятение в пощечину, которая заставила его пошатнуться, что она и заметила с удовлетворением.
Он потрогал щеку:
— Поцелуя в приличной манере? Нет, это был поцелуй, которым обмениваются любовники. Или женатые пары. Если бы я хотел овладеть тобой, мы бы оказались сейчас в этой постели.
Не слушая более, она повернулась и поспешила вниз, на воздух, на солнце. Придется еще полчаса сидеть рядом с ним, чувствуя тепло его тела, вспоминая свое влечение к нему. И видеть, что он ухмыляется, думая, как раздразнил эту старую девственницу, довел до такого жалкого состояния.
