[?]А теперь пора вернуться к сюжету.
Людмила Путина прочитала "слезницу" Могутина, пригласила для разговора. О чём вели речь, он умолчал, а я и не добивался откровений. Только через короткое время позвонили ему из жилищной конторы и вежливо спросили: де, в какой квартире и в каком районе Москвы вы бы желали жить? "Да в любом, лишь бы крыша над головою!" - вскричал поэт.
"Неужели не обманут, неужели это правда?" - голос Могутина в телефонной трубке заскрежетал и пресёкся. Я понял, что его душит волнение.
Месяца через два звонит: "Получил квартиру, замечательную[?] Спасибо Людмиле Путиной. Социальное жильё до смерти. Правда, народ кругом, миллионы машин, невозможно дышать. Теперь надо как-то устраиваться на новом месте: ложки, чашки, поварёшки. Худо хожу, плохо вижу. Возвращаюсь домой, сердце тормозит. Подхожу к унылому своему приюту, где столько лет пробомжевал, - и так вдруг легко задышалось. Вот тебе и на, Володя: там задохнусь, тут - замёрзну. Что делать?"
"Переезжай и не медли! - невольно кричу в телефон. - Выбрось из головы. Всё образуется, всё будет хорошо".
Владимир ЛИЧУТИН,
лауреат премии
"Золотой Дельвиг"
P.S. Писал-то я юбилейную статью. Скоро Юрию Могутину, замечательному русскому поэту, семьдесят пять. А получилась работёшка какая-то тревожная, хоть и с хорошим концом, печальная. И невольно подумалось: ну, рейдерским захватом, обманом залучили "либералы" власть в 91-м, наобещивали воли, насулили рая на земле и снова подпихнули доверчивый русский народ к самой пропасти. И, потирая ручонки, восклицают ныне: "У тебя, свободный человеченко, только ныне и возник настоящий выбор: иль в пропасть с головою, иль вперёд, по ещё не остывшим трупам".
Разве с таким скотским отношением к культуре можно выстроить долговекое государство?
«Подъём!»
РАЗГОВОРЧИКИ В СТРОЮ
Опять учения. Подъём, ядрёна мать!
Команды: "Строиться!" и сразу:
"По машинам!"
Мы учимся сегодня воевать,
И это в кайф сержантам и старшинам.
Они нас поведут отважно в бой,
Где будет много копоти и дыма.
Прямой резон пожертвовать собой,
Когда вокруг тебя стреляют мимо.
И ротный, перепутав сапоги,
Пространство иссечёт
шрапнелью мата,
И побегут в отчаянье враги,
Узрев в кустах небритого комбата.
Мы победим, сомнений в этом нет.
У нас дедов почти полбатальона,
А для врагов невыспавшийся дед
Страшнее бронебойного патрона.
И вечером за ратные труды
По черпаку густой перловой каши,
Чтобы всю ночь, в предчувствии беды,
От выстрелов враги дрожали наши.
