Суть времени, 2012 № 02 | страница 32

«К славному подвигу каждый готов!» — вот значение желания быть пожарным для развития личности. В каком-то смысле, человек, который никогда не хотел быть пожарным, — гораздо менее человек, чем те, кто хотел. Так же, как и тот, кто никогда не хотел быть врачом, военным, милиционером (извините, полицейским), космонавтом и пр. Потому что основные черты поведения, лежащие в основе этих профессий, должны быть освоены каждым членом общества (если оно общество) независимо от того, какую профессию выберет себе ребенок, когда вырастет. Конечно, опрашивая в определенное время конкретного ребенка, мы можем «не попасть» на момент, когда он хотел стать пожарным, или хотел быть похожим на Николая Гастелло, и это в индивидуальном исследовании не может привести нас ни к каким заключениям. Но если мы опрашиваем множество детей (а мы опросили больше трех тысяч), и среди них только единицы хотят быть пожарными и никто не хочет быть похож (условно) на Александра Матросова — стоит задуматься: что это будет за общество, которое будет состоять из этих повзрослевших детей, и что это за общество, которое «производит» таких детей.

В некотором смысле, то, чего нет в детских рисунках (особенно, если их много), ничуть не менее важно того, что в них есть. Потому что отсутствие в детских рисунках какого-то модельного образа или важной для общества деятельности означает, что соответствующие образцы поведения не освоены детьми, а значит, не освоены, не интериоризованы лежащие в их основе ценности. Ведь идеальное — великие смыслы, великие цели, ценности, идеалы — не берется из ниоткуда, оно формируется путем освоения неких поведенческих образцов и вычленения затем лежащих в их основе ценностей и смыслов. Нет освоения важных поведенческих образцов — не будет ценностей, сколько бы о их важности ни говорили в школе или по телевизору.

С другой стороны, то, какие именно поведенческие образцы осваиваются и проигрываются ребенком, определяет «набор» ценностей и смыслов, которыми будет руководствоваться взрослый человек, а значит — какие ценности и смыслы будут лежать в основании общества, состоящего из этих детей, когда они вырастут. Как гласит известный трюизм, «дети — наше будущее». Поэтому формирование их ценностей — важнейшая задача любого общества.

Есть и другой важный смысл в стоящих за детскими рисунками образах будущего и представлениях о героическом. Это «встроенные» в эти образы и представления сценарии жизни, которые тоже примериваются на себя ребенком и, соответственно, тоже интериоризуются. В каждой мечте типа «хочу быть…» содержится длинная ниточка, цепочка, обязательных шагов жизненного сценария, которые неотделимы от этой мечты и «поставляются» с ней в комплекте. И если даже ребенок (в силу малого возраста или недостаточного жизненного опыта) не сразу и не целиком видит всю эту цепочку «следствий» своей мечты, то ему обязательно подскажут взрослые. Так, например, если ребенок мечтает стать космонавтом, то эта мечта обязательно включает целый клубок вполне определенных сценариев-требований: нужно иметь хорошее здоровье — значит нужно заниматься спортом и вести здоровый образ жизни — значит надо, к примеру, отказываться от сладкого — а сладкого хочется — значит надо волю закалять… А еще нужно поступить в летное училище — значит нужно хорошо учиться по математике, например — а математика не дается — значит нужно больше заниматься и меньше играть в компьютерные игры — а хочется играть, а не заниматься… Все эти цепочки поведенческих следствий любой мечты полностью или частично «проигрываются» ребенком, а значит — погружаются, интериоризуются и становятся частью личности некоторые исключительно важные социальные знания и навыки. И даже если ребенок хотел стать космонавтом всего неделю, а потом решил стать милиционером — все равно сценарии, усвоенные им — хотя бы на уровне представлений — вместе с мечтой о «космонавте», останутся с ним навсегда и окажут влияние на формирование его личности.