Наконец, необходимо рассмотреть пятый, русский, уровень. И приглядеться к тому, как он соотносится с другими, вышеописанными.
4 ноября, в День народного единства, по всей стране прошли «Русские марши». При этом московская мэрия почему-то впервые за три года разрешила проведение многотысячного «Русского марша» не в подмосковном Люблино, а в центре города.
Подчеркивание «русского значения» Дня народного единства оправдывает все худшие обвинения протестных регионалов о поощрении центральной властью националистических тем… И де-факто окончательно уничтожает 4 ноября как «общенародный» праздник.
Шестой уровень «войны дат» можно назвать «осовремениванием истории».
Ко дню Октябрьской революции прозвучала и весьма интересная новая либеральная трактовка «оранжевой революции».
7 ноября 2012 г. в «Независимой газете» эксперт возглавляемого Дмитрием Медведевым ИНСОРа Владислав Иноземцев вдруг «обнаружил», что революции в целом способствуют смене прогнивших элит. Вывод: раз доктрина Брежнева декларировала поддержку «прогрессивных сил» за рубежом, то и Россия сегодня, мол, должна принять как благо «экспорт» революции на свою территорию. Откровенность околокремлевского либерала, рассуждающего о необходимости добровольного принятия Россией статуса колониальной страны, импортирующей оранжизм, есть нечто новое.
Но прозвучало в ходе праздников и еще более важное откровение на тему «оранжевой революции». Сделано оно было в связи с очевидностью кризиса последней. Ведь слишком явно все меньше народу приходит на белоленточные митинги…
Весьма показательный выход из кризиса оранжевой революции предложил 6 ноября в интервью «Московскому комсомольцу» президент околокремлевского «Центра стратегических разработок» Михаил Дмитриев (в 80-х гг. входивший в ленинградский кружок Чубайса). По словам Дмитриева, его Центр провел тщательные исследования на предмет возможности новой революции. И центр выяснил, что на данный момент русские к революции, увы, не готовы: «Наиболее подавлено русское население страны, оно не готово действовать. То есть революция пока в умах, а не на улице». Но… есть надежда. На кого же?
На вопрос корреспондента «Русские не готовы, а какие национальности готовы действовать?», Дмитриев отвечал: «Мы обследовали представителей дагестанской общины в Москве — из числа тех, кто поддерживает тесные связи с родственниками и друзьями в Дагестане. Выяснилось, что среди них нет такого распространения депрессии, как у русских. В российской глубинке — пассивность и подавленность, а в кавказской — отношение к властям, как и у русских, не очень хорошее, но есть уверенность, что повлиять на власть можно. Кавказцы смотрят на все свои проблемы с активных позиций: мы сами себе хозяева и вправе как-то действовать по отношению к власти»
