Сулейман достал из сумки пару шоколадных плиток и положил на стол:
— Угощайтесь.
— Опять шоколад! — засмеялся Бариев. — Вы что там, в Москве, одним шоколадом питаетесь? Поди забыли, что такое настоящая мужская еда? Завтра накормлю тебя тушеной бараниной. Вот это еда! Любишь баранину?
— Люблю, — кивнул Сулейман.
— Все равно сладости никакое мясо не заменит, — сказал Муса, сдирая обертку с шоколада. — Будь моя воля, я бы одними шоколадными конфетами питался.
Обмениваясь репликами и шутками, мужчины около получаса пили чай — чашку за чашкой.
— Уф-ф, — сказал наконец Бариев, отдуваясь и вытирая все тем же полотенцем мокрое лицо. — Теперь можно и на покой.
Полог палатки открылся, и в палатку вошел заросший до глаз бородой мужчина с автоматом на плече.
— Султан, — сказал он резким и гортанным, как воронье карканье, голосом, — там этот русский опять воет. Никак пасть ему не заткну.
— Воет, говоришь? — Бариев прищурился. — Раз воет, значит, ему больно. А раз ему больно, значит, мы должны ему помочь. Правильно я говорю?
— Правильно, — кивнул бородатый. — Я давно говорю, что надо его шлепнуть. Выкупа за него все равно никакого, только хлеб и воду зазря переводим.
Бариев глянул на Сулеймана:
— Пойдем, Сулейман. Пройдешь боевое крещение. Сайд, веди русского к палатке.
Бородатый кивнул и ушел. Бариев медленно и тщательно вытер руки и лицо полотенцем. Затем все четверо мужчин поднялись из-за стола и вышли на улицу.
Тут было темно, и Сулейман не сразу разглядел худого паренька в мятой камуфляжной кепке со связанными за спиной руками, которого привел бородатый Сайд.
— Эй, русский! — весело окликнул худого Бариев. — Ты что воешь, а? Ты мужчина или нет?
Пленник молчал, покачиваясь из стороны в сторону. Глаза его были полузакрыты.
— Ничего нам за тебя не дают, — сказал парню Бариев. — Зря мы тебя ловили. — Бариев повернулся к Сулейману и объяснил: — Шакал он. Оружие нам продавал с военного склада. А когда купили, оказалось, что стволы бракованные, не стреляют совсем.
— Я… не виноват… — тихо проговорил парень. Он облизнул пересохшие губы и добавил: — Я не знал.
Бариев поморщился:
— Знал не знал, какая теперь разница?
— А что с выкупом? — спросил Сулейман. — Не дают?
— Да детдомовский он. Кто за него даст? — Бариев вновь повернулся к пареньку: — Все, Иван, больше не будешь мучиться. Отпускаю я тебя.
Парень широко раскрыл глаза и уставился на Бариева, не веря своим ушам.
— Что, Иван? Не веришь? — Бариев засмеялся. — Сайд, развяжи ему руки.
