— Подожди.
Сулейман остановился и оглянулся:
— Что, Султан?
— Ты хотел убивать кяфиров. Скоро ты сможешь это сделать.
— Как? — не понял Сулейман. — Где?
— В Москве. Через несколько дней ты поедешь туда и сделаешь то, что должен. А сейчас иди и не задавай лишних вопросов. И будь хорошим учеником, если хочешь, чтобы Аллах отблагодарил тебя.
В этот вечерний час в ресторане «Китайская кухня» было людно. Компании китайцев заняли большие круглые столы в центре зала и поедали белоснежный рис с одними только им известными специями. Они смеялись и шумно обсуждали прошедший день (большинство китайцев держали палатки на местном вещевом рынке). Русских тоже было достаточно. За маленькими столиками в тени бумажных светильников сидели парочки, запивая сливовым вином свинину с ананасами, бамбук, жареного угря и прочие экзотические блюда с неуловимыми на русский слух названиями.
Войдя в зал, Чача оглядел зал в поисках Алмаза Рафиковича. Тот сидел за своим обычным угловым столиком и пил китайское пиво, лениво поглядывая по сторонам. Вид у него при этом был настороженно-расслабленный, как у дремлющего кота, готового в любой момент сорваться с места, чтобы напасть на добычу или задать стрекача.
«Он и без Лобова опасный человек», — подумал Чача, вспомнив, как виртуозно Алмаз владеет ножом-балисонгом. Чача и сам умел пользоваться холодным оружием, но предпочитал огнестрельное — выстрел действовал вернее, чем удар ножом.
Чача приклеил к губам фальшивую улыбочку и направился к Алмазу Рафиковичу.
— Здравствуй, Алмаз, — поприветствовал он брата по оружию.
— А, Чача. — Нигматзянов прищурил и без того узкие глаза и крепко пожал лысому щеголю руку. — Присаживайся, я закажу тебе пива.
Чача сел за столик, посмотрел на бутылку с иероглифами и сказал:
— Спасибо, но что-то не хочется. Я уж лучше сока. — Он подозвал официантку и заказал яблочный сок с мякотью. Затем вновь повернулся к Нигматзянову: — Что-то случилось, Алмаз?
— Случилось, — ответил Алмаз Рафикович. — К нам поступил еще один заказ.
— Вот как? — Чача заметно приободрился. — От кого?
— Все от того же, — мрачно ответил Алмаз Рафикович.
— Значит, хорошие деньги платят, а?
— Платят-то платят. Да я чувствую себя шлюхой.
— Шлюха — это которая дает в подворотнях, — с усмешечкой заметил Чача. — А за бабки, которые нам платят, мы можем называть себя честными давалками.
Алмаз Рафикович неприязненно поморщился:
— Опять несешь всякую чушь. И чему тебя только в университете учили?
