— Григорий Евсеевич, мы по поводу убийства Людмилы Репиной.
— Убийства Репиной?! — поразился кларнетист. — О чем вы? Какой Репиной?
— Вашей бывшей жены — Людмилы Николаевны.
— Что-то, господа, вы не то говорите. Или произошла путаница. Я ее сегодня видел. Она находилась в добром здравии и выступала в праздничном концерте. Если вы представители правоохранительных органов, то сегодня, как говорится, ваш день.
Раскрыв свое удостоверение, Галина показала его Микенскому.
— Мне нужны очки, — признался тот.
К Микенскому подошла женщина, стоявшая в глубине квартиры. Изящная брюнетка в голубом халате, посмотрев удостоверение, коротко бросила:
— Заходите.
Романова и милиционер прошли в квадратный коридор двухкомнатной квартиры. Поскольку у Галины была точно такая же «двушка», она словно очутилась у себя дома. Сходство усиливала похожая вешалка и настенные украшения.
Без особого радушия, даже с некоторой опаской, хозяева предложили поздним визитерам пройти в гостиную и выпить чаю, но незваные гости от. угощения отказались.
— Мне можно присутствовать при разговоре? — спросила женщина.
— Вы супруга Григория Евсеевича?
— Да.
— Принципиальных возражений по этому поводу у нас нет, но, честно говоря, предпочтительней, если мы поговорим с вашим мужем наедине.
Когда жена Микенского покорно вышла, прикрыв за собой дверь, Галина, подсев к журнальному столику, достала бланк протокола и ручку. Заполнив справочные реквизиты, она спросила:
— Григорий Евсеевич, скажите, пожалуйста, в котором часу вы сегодня покинули закулисное помещение Дворца государственных торжеств?
— Часов в восемь.
— Точно не помните?
— С точностью до минуты — нет. Я не смотрел на часы.
— До или после выступления Репиной?
— Кажется, во время. По-моему, она как раз находилась на сцене. Но вы объясните мне, в чем дело. Я же должен знать, чего вы хотите. _
— Людмила Николаевна была убита за кулисами сразу после выступления.
— Как? Каким образом?
— Выстрелом из пистолета.
Кларнетист недоуменно помотал головой, словно пытаясь избавиться от какой-то помехи:
— Так ведь там народу всегда полно. Как в автобусе в час пик.
— На это преступник и рассчитывал. Много народу — легче затеряться.
— Но ведь и свидетелей много.
— Опять же поведение каждого легче вспомнить, если народу мало. А так… — Романова развела руки в стороны, словно демонстрируя тщетность поисков.
— Если вы приехали сюда, значит, меня тоже подозреваете. Но ведь когда я уходил, Людмила в добром здравии стояла на сцене.
