Они поднялись и вдвоем вышли в сени. Александр Иванович нащупал в темноте засов, открыл дверь.
— Покойной вам ночи, — пожелал ему Василий. — Храни вас Господь. Прощайте…
— Спокойной ночи… — отозвался Александр Иванович. — До свидания…
Спустившись с крыльца, Василий растворился в ночи. Шубин постоял еще несколько минут, наслаждаясь прохладой и тишиной. А вернувшись в комнату, сел за стол и задумался. Странное дело — монах ушел, а его слова все еще продолжали звучать в ушах… Многое из того, о чем говорил Василий, было непонятно художнику, с чем-то он просто не мог согласиться…
Он вдруг поймал себя на мысли: вот всю жизнь он считал себя человеком образованным, грамотным. А сегодня вдруг сам себе напомнил ученика, жадно схватывающего слова учителя…
Глупости какие! Тут же спохватился Александр Иванович. И никакой он не безграмотный — просто всего на свете знать невозможно, да и ненужно. Главное — это то, что он знаменит, талантлив. А остальное…
Но волнение все-таки не отпускало. Подойдя к окну, он резко распахнул ставни, да так, что они стукнулись снаружи о стены дома. Тут же ночные звуки ворвались в комнату. Глубоко вдыхая свежий воздух, Александр Иванович понемногу начал успокаиваться.
«Ну что ж, пора спать», — подумал Александр Иванович. Уже лежа в кровати, он все смотрел на догорающую свечу. В углу возле двери стоял его чемодан, а рядом с ним, стянутый ремнями, лежал рюкзак. Завтра он уже будет дома… Вера, наверное, совсем заждалась…
Густая коричневая пена медленно поднималась, готовая вот-вот перелиться через край. Но Наташа была начеку, и как только пена достигла своей критической отметки, сразу же сняла кофейник с огня.
Как же хочется спать! Всегда этот переход от зимы к весне сопровождался у нее ужасной сонливостью и полным отсутствием сил. Налив в чашку ароматный напиток, Наташа сделала первый глоток, и приятное тепло моментально разлилось внутри. Немного постояв так, наслаждаясь вкусом свежесваренного кофе, она включила телевизор. Симпатичная дикторша с улыбкой сообщала новости культурной жизни столицы. Дослушав до конца репортаж об открывшейся в Манеже выставке, Наташа выключила телевизор. Надо было собираться на работу.
Как всегда, всю дорогу от дома до нотариальной конторы, где она работала последние шесть лет, она думала о своей вроде бы благополучной, но на самом деле такой неустроенной жизни. Конечно же на службе никому и в голову не могло прийти, что Наталья Владимировна несчастна. Ни в коем случае! Она всегда была приветлива со всеми, улыбаясь так, как улыбается человек, вполне довольный своей жизнью. Никто ни разу не слышал от нее ни единой жалобы. Иногда на ее рабочем столе появлялись букетики цветов, которые коллеги принимали за знаки внимания какого-то кавалера, естественно, даже и не догадываясь, что цветы эти Наташа покупала себе сама. Однако для человека наблюдательного не составило бы труда понять — спокойствие и внешнее благополучие на самом деле всего лишь маска, которую она носила на людях и снимала, вернувшись домой. Правда, и там некому было посочувствовать ей, так как уже очень давно Наташа жила одна.
