— Послушай, ты запиши мой адрес, — сказал Федор Иванович. — Как в Москве будешь — заходи, не стесняйся. Викентию Ларионовичу от меня большой привет передавай.
— Обязательно передам…
Они походили еще немного, после чего Саша вернулся в лагерь, чтобы уложить вещи.
Только сейчас, накануне отъезда, Саша понял, насколько сильно он успел привыкнуть к этим местам, где небо на закате становится багрово-золотым и где-то совсем рядом слышно море. Именно там зародилась в его сердце первая, настоящая любовь к северной земле. Эту любовь принес с собой соленый ветер, и, попав в его сердце, она укоренилась в нем, как зерно, попавшее в благодатную почву.
Он ни на минуту не сомневался в том, что обязательно вернется сюда, жалел только, что время прошло слишком быстро.
Перед тем как покинуть остров, Саша захотел еще раз увидеть Лукерью. Он успел по-настоящему привязаться к двум этим людям — Постникову и Лукерье.
Конечно, они были слишком разными и непохожими друг на друга. Но было все же что-то, что роднило их обоих — какое-то сильное начало, которое иногда называют стержнем. Есть такой стержень — значит, ты настоящий человек, а если нет — тогда беда…
Было еще очень рано, когда Саша подходил к избе. Зная распорядок ее дня, был уверен, что Лукерья уже проснулась.
— Кто там? — услышал он знакомый голос.
— Это я, Лукерья! Открой.
Скрипнула дверь, и на пороге появилась Лукерья в белом платке на голове.
— Я попрощаться пришел…
— А я тебя ждала… Знала, что придешь. Ну, входи, — пригласила она гостя.
Войдя в избу, Саша с наслаждением вдохнул знакомый запах трав. Ему вспомнилось, как он в первый раз оказался в этой избе и Лукерья поила его душистыми отварами…
— Значит, домой едешь? — спросила она.
— Да, скоро учебный год, — объяснил он.
— Ну, это дело нужное… — согласилась Лукерья.
Оба помолчали. Не глядя на Сашу, Лукерья перебирала пальцами край полинявшего от времени передника.
— Не понравилось тебе здесь? — с грустью спросила она.
— Нет, очень даже понравилось! Знаешь, я сюда снова обязательно приеду.
В глазах Лукерьи сверкнул огонек:
— Не ошиблась, значит, я в тебе.
— Послушай, я все думал спросить: а ты домой не хочешь съездить?
— Так здесь теперь мой дом. Здесь и похоронят… А ты приезжай. Ты поверь мне, старой женщине, я много повидала — чувствую: жизнь у тебя будет необычная. Трудная, но необычная, не такая, как у всех…
Они посидели еще немного. Прощаясь, Саша протянул Лукерье свернутый трубочкой лист:
