— Гаврюша тю-тю, приказал долго жить.
— Как?
— А так. Ему дали пинка, и он полетел. В колодец, в ночь, в небытие. Политический труп!
— О, господи! Я думал, он — того, совсем…
— Помре?.. Нет, пока нет, но веревка по нем заплакала.
— Попов — оркестр, у него такие связи, такие связи! О, вы верно плохо знаете, что такое связи. Он открывает свой талмуд и называет фамилию, укажет вам точное место, где и что лежит и как это взять, куда направить, кому и сколько дать на лапу. Попов непотопляемый и несгораемый, это, если говорить по-вашему, ванька-встанька. Нет, любезный, не хороните Попова, не умаляйте Собчака, а с ними и депутата Штыкова, — это единственно разумное и жизнестойкое, что есть в России. Вы говорите, что земля ваша держится на Иванах, но Иваны пьют, и когда они напиваются, то сами держатся за поповых и собчаков. Такова логика, мой друг, от нее вы никуда не уйдете.
Фридман был в ударе, он сиял от предвкушения удач и выгод от знакомства с Костей, — наверное, так рыбак, завидя в сетях крупную рыбу, осторожно и с радостным волнением подтягивает сеть к берегу.
— У вас есть агенты в Штатах?
— Пока нет, но агент нужен и, может, не один, — два-три. Есть кандидатуры?
— Да, поищем. Для начала могу предложить себя. Сколько у вас платят посредникам?
— Десять процентов.
— Ну, нет, мне нужна половина.
— Половина?
— Да, половина. Представьте себе.
— Нам нужен посредник, — хороший посредник, надежный. Но — десять процентов.
— Половина. И даже не одна треть.
Костя поднялся, стал делать разминку. Потом, красиво изогнувшись, прыгнул в море. Последней фразы он будто не слышал.
А вечером, за ужином в номере, он говорил Сергею:
— Ну, ты артист, делай и дальше вид, что я важная птица и ты при мне вроде охранника. У них такой закон: чем крупнее жулик, тем больше себя охраняет. Рэкет стал особой формой бизнеса. Рэкетир — преступник, но он себя таковым не считает. Ореол благородного разбойника, флибустьера и Робин Гуда тешит его воображение. Подсознательно, сам того не ведая, рэкетир встал на пути частного бизнеса: он вышел как бы из чрева социализма, из чувства протеста против обнищания одних и чрезмерного обогащения других. Если делец и биржевик готов продать Камчатку, Курилы, горы, леса и реки, лишь бы набить карманы, рэкетир ничего не продает и никого не предает, — он чистит карманы богачей. Оттого так и пекутся денежные мешки об охране. И пусть для Фридмана я буду богачом. Нам еще неизвестно, зачем он сюда пожаловал. Известно одно: Фридман — фигура в международной мафии, и щупальцы его тянутся к России.
