Она была терпеливой и ловкой. В конце концов… Басня о том, что Аньес питала слабость к своему канонику, нравилась Мабиль, поскольку могла подмочить репутацию незаконнорожденной и оскорбить ее хозяина. Досада Мабиль тут же улетучилась, уступив место злорадному ликованию.
Книга, в которую записывали даты рождения и смерти, должна была храниться в небольшой ризнице, примыкавшей к церкви. Мабиль без колебаний проникла туда. Она задыхалась от ярости. Ей доставляла удовольствие сама мысль, что она станет причиной падения Аньес. Это в какой-то степени излечивало Мабиль от снедавшей ее болезни: зависти. По ее мнению, если надо было мириться с естественным положением дел, в соответствии с которым вилланы гнули спины, в то время как сеньоры брали на себя обязательство защищать их, то такие перебежчики, как Аньес, были занозой в глазу. Она избавилась от своего законного по рождению положения в обществе благодаря замужеству. Незаконнорожденная, Аньес была всего лишь дочерью служанки, как и Мабиль. Почему она? Если бы старый граф Робер не побоялся грома и молний загробного мира, которые он предчувствовал по мере того, как подходила к концу его земная жизнь, он не признал бы ее. Он проливал свое семя в хижинах и на фермах своих владений. Почему именно Аньес? Почему Мабиль, рожденная в законном браке, занимавшая более завидное положение, поскольку ее отец был одним из «синих ногтей»[42] Ножана-ле-Ротру, получила меньше, чем незаконнорожденная, пусть и дворянского происхождения? От ненависти, которую Мабиль питала к даме де Суарси, у нее часто кружилась голова. Даже если бы Эд де Ларне не оплачивал ее ежедневные предательства, она все равно служила бы ему.
Толстая книга лежала на деревянном аналое. Мабиль принялась поспешно ее листать, отсчитывая время назад, до 1294 года, когда родился этот порочный Клеман, который следил за ней без зазрения совести. Она разбирала почерневшие слова, написанные крупным почерком предыдущего каноника, который умер, если верить более элегантному почерку, заполнявшему следующие страницы книги, в полночь 16 января 1295 года. Мабиль помнила ту убийственную зиму. Тогда она была еще ребенком. Наконец ее указательный палец остановился на записи, которую она искала: Клеман, посмертный сын Сивиллы, рожденный ночью 28 декабря 1294 года.
Быстрее, перепела не отнимут у них много времени. Она должна вернуться на кухню, чтобы сопровождать Аделину, когда та будет подавать следующее блюдо: классическое, но изысканное бланманже с козьим молоком. На десерт подадут черную нугу, сделанную из вскипяченного меда, орехов прошлого урожая и специй, тщательно перемешанных. Напоследок она приготовила медовуху – купаж красного и белого вина, подслащенного медом и приправленного корицей и имбирем.
