С Казбеком не было никаких объяснений; он сказал, что человек он восточный, а у них на востоке заведено многожёнство, так что теперь у него две жены.
И потомок князей показал Регине паспорт со своей, теперь уже московской пропиской.
Регина пролепетала:
— А я… Я не давала тебе прописку.
— Не давала?.. Ты что говоришь, женщина! А разве не ты написала заявление в милицию с просьбой прописать меня, твоего мужа?
И показал ксерокопию заявления с подписью Регины. Та долго всматривалась в эту подпись, а потом выронила листок из рук и рухнула на пол без чувств. Очнулась она возле дверцы автомобиля скорой помощи. И, увидев людей в белых халатах, сказала:
— Я не хочу в больницу. Отведите меня вот в этот дом.
И показала на дверь квартиры Ольги Леопольдовны.
Три месяца она лежала на диване с болями в сердце и в состоянии крайней депрессии. Ольга же на следующий день после случившейся драмы пошла к начальнику милиции и обо всём ему рассказала. Тот отправил заявление Регины на экспертизу. А родственник царицы Тамары, узнав об этом, счёл разумным не дожидаться результатов экспертизы, принёс Регине ключи от квартиры и сказал, что навсегда уезжает со своей первой женой в Африку. Просил её не писать ему и не ждать его возвращения.
При этом он криво улыбнулся и добавил:
— Любовь у нас была, но кончилась.
И не сказал ей подобающего в таких случаях прощай или до свидания. Наверное, у них там, на Кавказе, ещё задолго до царицы Тамары был заведён такой обычай.
Судьбе было угодно так распорядиться, что с тех пор и до нынешнего дня мы ни разу не встречались с Ольгой Леопольдовной Лисс. Накануне сорокового дня после смерти Надежды я позвонил ей и хотел пригласить на поминки, но она была в командировке. А на следующий день после поминок мне из Абхазии позвонил грузинский писатель Бидзина Голетиани и в благодарность за перевод его повести на русский язык предложил мне отдохнуть в санатории «Гагра». При этом сказал:
— Путёвка на вас выписана. Зайдите к директору санатория и назовите своё имя.
В Москве стоял лютый холод, настроение моё по-прежнему было тоскливым, и я охотно принял приглашение и выехал на юг.
Курортный городок Гагра встретил меня ярким и почти по-летнему горячим солнцем. От земли и моря ещё тянула зимняя прохлада, и легкий ветерок, дувший то с моря, то с гор, ещё дышал бодростью снежных вершин, но солнце уж разливало по воздуху негу раннего пробуждения, а гребни волн, катившие на песчаный берег, приглашали отдыхающих полюбоваться золотым блеском солнечных лучей.
