— Я не смогу… — сказал Айзи.
— Сможешь. Ты будешь получать втрое больше, чем сейчас, — заявил Бастионе.
Маленький Доктор растерялся. Он и так считал, что ему сейчас переплачивают.
— Послушайте, мистер Бастионе, — тихо, спокойно произнес Доктор, — если вы будете платить столько этим людям, они не захотят вступать в профсоюз.
— Дело в другом! — взорвался Бастионе. — Когда я сочту, что они должны получать больше, они получат больше! Но никто не может безнаказанно давить на Бастионе. Я жду ответа, малыш. Ну?
— Я… я подумаю об этом, — тихо произнес Доктор Коэн.
— О'кей. Но не думай целую вечность. Я должен получить ответ к утру. Хорошо, малыш?
— Хорошо. Значит, до завтрашнего утра.
Коэн ушел. Бастионе проводил его уверенным взглядом. Когда нуждающийся человек говорит, что он подумает, ответ всегда оказывается положительным. Человек думает лишь о моральных оправданиях своего согласия.
Несколько факторов представлялись важными для Доктора Айседора Коэна. Деньги казались на удивление большими. Он никогда столько не зарабатывал. К тому же он не был уверен в том, что получит должность в «Раше».
Проблемы его сегодняшней жизни требовали того, чтобы он принял предложение Бастионе. Но какая-то часть его души решительно возражала. Он происходил из либерально настроенной еврейской семьи. Его отец был в большей степени социалистом, нежели евреем. Если бы Норман Томас прибыл в город на Йом Кипур, то Сэмюэл Коэн, несомненно, оказался бы на его традиционной лекции в Еврейском институте. Сэмюэл Коэн не обрадовался бы тому, что его сын ведет себя, как штрейкбрехер.
Однако посмотри на отца, сказал себе Айзи. На старого неудачника. Все его принципы, теории, забота о человечестве не принесли пользы ни ему, ни другим. Может быть, самое правильное, умное решение заключается в том, чтобы подыгрывать системе изо всех сил, сколотить капитал и стать действительно полезным людям либералом.
Как и предполагал с самого начала Бастионе, Доктор Айседор Коэн принял предложение.
Всю первую неделю, проходя мимо пикетчиков, Айзи ощущал себя предателем. Но он еще никогда не держал в своих искусных, ловких руках суммы, равной его недельному гонорару. Заметив его ликование, Бастионе сказал:
— Неплохо, малыш? Я держу свое слово. Я никогда не лгу. Никогда!
Желая не столько пожаловаться, сколько скрыть свою радость, Айзи сказал:
— Да. Это здорово. Но когда я вижу глаза несчастных парней, пикетирующих…
— Они сами виноваты, тупые даго! — со злостью в голосе выпалил Бастионе.
