Несколько секунд висела мертвая тишина, нарушаемая лишь жужжанием мух над головой орка.
Потом заговорили все разом.
– Надо же, промазал!
– Так ты меня в свинью хотел превратить? Ах ты!…
– Эээ, Геремор. Надо было в червя или в блоху…
– Где моя машина!!!
– Разве это была его машина? Но Наташа говорила, что она Мишина…
– Это и есть Миша!!!
И снова все умолкли.
– Где. Моя. Машина, - проговорил Миша в полной тишине, и в его голосе было столько ярости, что поросенок жалобно взвизгнул и задал стрекача.
– Тю-тю, - сказал Олло, проводив его глазами.
– Машина где? - повторил Миша замогильным голосом.
– Нет, ну вы посмотрите на него! - воскликнул Геремор, закипая от возмущения. - У него невесту украли, а он убивается по какому-то ржавому рыдвану. Наташу похитили, сонный наш! Очнись! И тебя, между прочим - тоже!
С шоссе донесся вой милицейской сирены. Резкий противный звук подействовал на Михаила волшебным образом: он выдрался из-за стола и одним прыжком оказался у неприметной двери в задней стене. Было видно, что он принял решение.
Щелкнул замок и в комнату хлынули лучи рыжего предзакатного солнца.
За дверью виднелась небольшая асфальтированная площадка, дальше начинался лес.
– Значит так, - распорядился Миша, - хватаете шмотки, сундук, и топаете по тропинке, никуда не сворачивая, километра два. Там будет избушка. Остановитесь в ней, и будете ждать меня. Я появлюсь вечером или завтра с утра. Ясно?
– А Наташа?! - заволновался Геремор. - Ведь милиция… Мы им все расскажем, и они изловят похитителей…
– Они сначала вас допросят с пристрастием, - отмахнулся Михаил. - А если вы начнете им сказки про эльфов плести и фокусы с поросятами показывать, коллеги не скоро за дело возьмутся…
– Но ведь ты тоже милиционер, - удивился Олло. - Ты тоже можешь искать.
– Я этим и займусь. Но если вы мне наврали - из-под земли достану! Ладно, ладно, не кипятитесь. Весело отпуск начинается… И что хотите делайте, но верните мою машину! Все, бегом марш!
* * *
Оперативники, прибывшие после звонка какого-то сердобольного шофера к разгромленному посту, долго стучали в запертую изнутри железную дверь. Когда стало ясно, что открывать не собираются, проникли внутрь сквозь разбитый вдребезги витраж, перебираясь через груды поваленной, развороченной мебели.
Поиски погромщиков ничего не дали, добиться вразумительных свидетельских показаний тоже не удалось.
Много позже фотограф, приехавший тогда с группой, показывал всем желающим снимки с места загадочного преступления. На них был изображен полуобморочный Миша, веселый розовый поросенок с бурыми пятнами, и перепуганные постовые, не сумевшие выйти из оружейки после того, как втихаря уговорили бутылочку коньяку.
