А возможно, он просто чувствовал присутствие русалки.
Лорелей взяла бокал с тумбочки и пригубила. Вкус ей не понравился, а вот ощущение мужской руки на ножке бокала (предметы довольно долго помнят прикосновения человека) оказалось просто восхитительным. Русалка остановилась около кровати и протянула озябшие ладони к музыканту, потом осторожно устроилась рядом – покрывало даже не примялось.
Лорелей какое-то время просто сидела и любовалась. Его волосы, собранные в сбившийся хвост, были такой же длины, как у нее, и примерно такого же цвета. Она провела по ним рукой и не выдержала – наклонилась и потерлась щекой. Коснулась пальцами гитары, лаская, провела по грифу и дальше – по бедру мужчины, такому упоительно теплому, по животу – и дошла до груди. Лорелей выдохнула сквозь зубы, почувствовав, как отступает холод. Она вытянула обе руки и, сделав их почти прозрачными, погрузила в грудь музыканта. Тепло потекло по ее венам, от нахлынувшей энергии Лорелей тихонько застонала, откинув голову назад. Она упивалась тем, как рушится лед внутри, как согреваются вечно холодные пальцы, как начинают гореть губы…
Но вдруг… Музыкант хрипло застонал, вздрогнул всем телом и стал тихо и часто дышать, словно пытался вдохнуть, но что-то мешало. Лорелей быстро выдернула руки из груди мужчины и напряженно вгляделась в его лицо. Тот успокоился.
Тогда она наклонилась к уху музыканта и рассказала, как всё на свете устроено на самом деле, и как было до него, и как будет после. Она говорила не голосом, а душой и сердцем, поэтому никто кроме музыканта и самой русалки не слышал этих слов.
Он нахмурился во сне, а Лорелей, не удержавшись от искушения, осторожно коснулась губами, которые снова стали ледяными, мочки его уха, по-кошачьи потерлась носом о щеку. И неожиданно у нее вырвалось тихое гортанное мурлыканье.
Лорелей беззвучно засмеялась, поймала звук, не давая ему вырваться, а потом сунула руку под вторую подушку на кровати и, разжав пальцы, отпустила. Русалка представила, как музыкант будет ворошить постель в поисках кошки, и улыбнулась.
После этого она быстро выскользнула в окно. Легко приземлившись со второго этажа, Лорелей одернула платье и побежала вперед, танцуя и подпрыгивая от греющих ее новых ощущений.
Через два дня русалка обнаружила, что музыкант уехал, а на ее любимом камне стоит термос с глинтвейном и лежит его теплая черная куртка. В эту куртку можно было уместить трех Лорелей, и она совершенно не подходила к длинному платью. Но разве от этого куртка грела меньше?