— Сегодня пятница? — спросила я, посмотрев на часы. Время близилось к половине третьего.
— Да. — Куинн нахмурился. — А что?
— Я проспала целые сутки? — я недоверчиво уставилась на него.
В уголках его темных глаз залучилась улыбка.
— Да, целые сутки.
— Вот дерьмо. — Я запустила в волосы пальцы. — У меня запись к врачу на четыре часа.
Он нахмурился.
— Роан ничего не упоминал об этом.
— Роан ничего и не знал об этом. Я записалась в день аварии. — Я встала с дивана. — Интересно, подумал ли он забрать мою сумку и бумажник с места аварии?
— Ты не можешь отправиться на этот прием, — произнес Куинн, следуя за мной в спальню.
— Попытаешься меня остановить — пожалеешь об этом.
Скрестив руки на груди, он прислонился к дверному косяку. И хотя я была занята поиском своей сумки, я все равно остро ощущала его присутствие — от рукавов его желтовато-зеленной рубашки, обтянувших предплечья, до брюк цвета хаки, подчеркивающих его бедра и пах.
— Чем же так важен этот прием, что ты не можешь подождать, пока минует опасность?
— Это — не твоего ума дело. — Я нашла свой бумажник, но не сумочку — не то, чтобы это имело значение. Все, что мне было нужно — это кредитка и карта социального страхования.
Я вернулась к двери, но Куинн не шелохнулся.
— Прочь с дороги!
— Ты не можешь идти в одиночку. Позволь хотя бы мне пойти с тобой.
Мне не хотелось брать Куинна туда. Мне никого не хотелось брать туда. Не тогда, когда мне, возможно, предстояло выслушать самые плохие новости в жизни.
— Я буду всего…
— Нет. — Его голос был холоден и решителен. — Одна ты не пойдешь. Либо я сопровожу тебя туда и обратно, либо ты останешься здесь.
— Проводишь, но не войдешь.
Он кивнул и отодвинулся в сторону. Я прошла в гостиную и нацарапала записку для Роана.
— В каком часу он должен вернуться?
— Роан не был уверен. Возможно, запозднится. — Позади меня раздалось бряцанье ключей. — Он оставил нам «мерс» в случае надобности.
Очевидно, когда Управление организует для сотрудников прикрытие, оно не делает этого как попало.
— Отлично. Тогда, отправляемся.
Мы спустились на лифте на цокольный этаж и направились к парковке пентхауса. Куинн повел себя, как джентльмен, и открыл для меня дверцу машины, прежде чем сесть на водительское сиденье.
В течение добрых десяти минут он ничего не говорил. Я уставилась в окно, раздумывая о будущем и чертовски надеясь, что меня ожидает что-то хорошее.
— Из-за чего прием? — в конце концов спросил он.
— Как уже было сказано — не твое дело.
