— Чисто. Идем.
Я последовала за ним, несмотря на то, что мое сердце, казалось, начало колотиться где-то в горле, и резко перехватило дыхание. Мы неслышно пробирались в тени от построек, прислушиваясь к тишине и непрерывно сканируя периметр.
Все было чисто.
Даже насекомых и тех не было видно.
Как только мы пробрались вглубь, мой взгляд метнулся к верхушкам деревьев на холме. Там на верху меня ждало то место, откуда я едва смогла сбежать.
Куинн легонько коснулся моей руки, заставив меня подскочить от неожиданности.
— Прости, — прошептала я.
— Ты не должна туда идти, если не хочешь. Мы можем подождать остальных за забором.
Я нервно облизала губы и покачала головой.
— Нет, должна.
Он кивнул и, положив руку мне на спину, подтолкнул вперед. Я почувствовала вспышку тепла в том месте, где меня касались его пальцы, тепло разлилось приятной волной по всему телу. Хоть это и принесло успокоение, но не смогло ослабить тугой узел, что скрутил мой желудок.
Мы крадучись пробирались вглубь комплекса, медленно прокладывая путь к холму. Чем ближе мы подходили к проулку, тем все медленнее становились мои шаги, пока я вообще не остановилась перед входом в него. Мой взгляд метнулся к тому месту, где когда-то лежал покойник. Осталось лишь темное пятно, как напоминание того, что я сделала.
— Что не так? — спросил Куинн.
— Вот здесь я очнулась. — Мой взгляд устремился в конец проулка. — А оттуда появились два орсини.
— Орсини? Что это такое?
— Медведеподобные монстры. — Моя кожа покрылась мурашками. Я потерла руки, и метнула взгляд вдоль бетонной стены. — Меня коробит от этого места.
— Кажется, здесь нет ничего подозрительного. — Говоря это, он не смотрел на меня, а пристально изучал переулок.
— Здесь что-то затаилось. — Что-то предназначенное убивать.
— Я не ощущаю людей или нелюдей, — в конце концов ответил он. — И не слышу ничьего сознания.
Это не означало, что здесь никого нет. Особенно, если учесть, что это место вероятно использовалось для выведения новых пород.
— Должно быть есть другой способ попасть в здание. Давай просто… — Я не успела договорить. Стена впереди начала двигаться. Казалось, что монолитный бетон начал шелушиться, отваливаясь пластами в виде бесцветных человекоподобных фигур. Они были огромными и неуклюжими с длинными руками и ногами. Тем временем, как мы не спускали с них глаз, их кожа начала менять цвет с серого, приличествующего бетонной стене, на черный — цвет ночи. Я знала, что они все еще там, но не могла их рассмотреть. И даже не могла их почувствовать.
