Двери, которые вели в коридоры, всегда были закрыты, но на первом этаже дверь оказалась открытой – Катарина была права. С первого этажа три ступеньки вели вниз, в молочный погреб, там стояли холодильники с тем молоком, которое раздавали на большой перемене.
В спортзале никого не было, как она и говорила. Она ждала за снарядами, там была дверца, ведущая в южный двор. Она приоткрыла ее.
В ней чувствовалось беспокойство, сначала мне показалось, что она боится, как бы нас не обнаружили. Но дело было не в этом. Она о чем-то размышляла.
Я спросил ее про молоко и про то, что в зале никого нет,- откуда она это узнала?
Она показала мне лист бумаги, это был такой же лист, что и у Августа, из класса рисования.
– Я списала расписание всех классов,- ответила она.- Это общее расписание для всех учеников.
Она посмотрела через приоткрытую дверь.
– Чья это машина? – спросила она.
Во дворе стоял «лендровер» Фредхоя, «вольво» Биля и несколько машин других учителей. Рядом с красным «маскотом» секретарши стоял серый «таунус», ни у кого из учителей такой машины не было, о ней она и спрашивала меня.
– Сюда выходят окна нашего класса,- сказала она,- он приезжает каждую среду. Я видела его в коридоре вместе с Билем – они идут бок о бок.
У Биля была особая манера ходить: он пропускал всех вперед, учеников далеко вперед, учителей на небольшое расстояние, Флаккедама совсем чуть-чуть. Единственный, с кем он ходил рядом, был Фредхой. И все же они шли не совсем вровень.
– Наверное, это один из инспекторов по предметам из отдела образования,- сказал я.
Иногда они приходили на урок, сидели и слушали, а потом Фредхой упоминал о том, что их, как всегда, порадовал высокий уровень подготовки.
– Он приезжает уже седьмую среду подряд, – сказала она,- я видела, как он выходил из кабинета психологии, он каждый раз встречается и с Билем, и с Хессен.
В это самое мгновение он вышел из южного подъезда. Залез в «таунус» и сразу же уехал, мы видели его только со спины.
Я попытался увернуться от ответа, но она придвинулась ко мне – деваться было некуда.
– Я однажды его видел,- сказал я,- на стадионе Гладсаксе, когда мы побили центральную католическую школу со счетом три – два, я тогда забил решающий гол, это он вручал кубок. Его зовут Баунсбак-Коль. Он начальник Копенгагенского отдела образования. Она молча посмотрела на меня.
– Можно ли открыть машину без ключа?
Сначала я ничего не мог ответить – во рту у меня пересохло. Человек, который не боится задавать такие вопросы, в любой момент может навлечь на себя беду.
