Когда четверо, не совсем трезвых на вид, краснолицых могильщиков опустили гроб на дно могилы и стали сноровисто забрасывать рыхлым грунтом, Левша бросил в яму горсть земли и отошел в сторону.
– У тебя рука в крови, – указывая на его ладонь, заметила медсестра, лечившая Никанора от воспаления легких, и протянула носовой платок.
От неожиданности Левша вздрогнул и сжал ладонь в кулак.
– Это красная глина, – ответил он, вытирая руку о мокрую траву и исподволь разглядывая старую знакомую.
Со времени их последней встречи прошло около двух лет, и они явно пошли конопатой на пользу. Она похудела, стала казаться выше и стройнее, а грудь осталась прежней. Перетянутая офицерским ремнем талия подчеркивала высокий бюст, от одного вида которого в мозгу у Левши начали мелькать видения, не совсем соответствующие похоронной церемонии.
– Рад видеть тебя в добром здравии, – улыбнулся он медсестре. – Я тебя сразу не узнал. Ты стала настоящей красавицей, хоть в кино снимайся. И форма тебе к лицу.
– Постой, сейчас не время для комплиментов, – указала глазами в сторону Никаноровой могилы конопатая. Но каким-то особым чутьем Левша понял, что она говорит не то, что думает, что их мысли совпадают, и именно сейчас и наступает их время. Время молодых и сильных, способных на многое. И никто и ничто не в состоянии им помешать. Даже нелепая смерть Никанора.
"Ее даже веснушки не портят", – подумал Левша, и воображение снова стало рисовать картины одну заманчивей другой.
"Не о том думаю на похоронах, – мысленно упрекнул себя Левша – хотя Никанор наверняка одобрил бы ход моих мыслей".
После поминок Левша вызвался провожать конопатую до общежития, и они пешком прошли через весь город.
– Дальше не ходи, – остановила провожатого медсестра возле распахнутой настежь калитки. – Нечего зря тень на плетень наводить.
И заметив в одночасье потемневшее лицо Левши, примирительно добавила:
– Я к тебе завтра в гости приду. Ближе к вечеру. Помянем Никанора. Пусть ему земля будет пухом. Стоящий был человек. Такие не часто встречаются. Хоть был и не первой половины жизни, а на женщин производил впечатление. Видный был мужик. За такого и замуж не грех. Только не ко времени погиб. И обещание свое выполнить не смог.
– И что же он тебе успел наобещать? – Поинтересовался Левша.
– Так, безделицу на память подарить собирался. Украшение. Да не судьба, видать.
– Самое дорогое украшение женщины, это молчание, – философски заметил собеседник.
