— Так положено, — пожал плечами царь Филипп. — Один к трем. Во избежание пагубного пристрастия. А в Китае по-другому?
— Ну что я могу сказать… — замялся Василий, некстати вспомнив пьянчугу Бухеля. — То есть порицается, конечно! Ибо страсть к вину — практически единственное, что отличает цивилизованного человека от варвара!
— Полностью с вами согласен, — кивнул базилевс. Сидящий рядом коллега по трону как-то странно хмыкнул, но ничего не сказал. — А как у вас карают за пьянство?
— А у вас? — вопросом на вопрос ответил Васенька, раздумывая, стоит ли упоминать о вытрезвителях и статье УК за хулиганство в нетрезвом виде.
— У нас? Два предупреждения — и смертная казнь, — скучающим тоном проговорил царь. Чайников поперхнулся вином и поспешно отставил чашу в сторону:
— Серьезный подход…
— Я, к сожалению, в Китае сам не был, — певуче проговорил великий базилевс, — так что, мудрец, поведай нам о своей великой стране! К примеру, что касается военного устройства…
— Государственная тайна! — отрубил Васенька, не слишком сильный в истории Небесной империи. Он и в российской в общем-то был далеко не спец… — Сами понимаете. Нас за это — ух!
— Что вы говорите? — притворно посочувствовал Филипп. — Хорошо, а принцип государственности?
— Железная пирамидальная система! — с умным видом отозвался системщик. — Жесткий контроль!
— О?
— А как вы хотели? Страна-то большая, не дай бог, где чего упустил, за кем-то недоглядел — и все, прощай, Маруся! Как говорится: «и дорогая не узнает, какой у парня был коннект».
Морган хихикнула и, стянув с блюда гроздь винограда, посмотрела на Грэя:
— Хочешь?
— Нет, спасибо. — Он взял кусок мяса.
Девочка сморщила курносый нос:
— Как вы это едите? Фу-у, оно же с кровью!
— Угу. — Он, жуя, пожал плечами. Мясо было что надо — слегка полусырое. Всякие извращения вроде шашлыков и азу наемник не уважал. — Вкусно. Ты что, вегетарианка?
— Да, — кивнула девочка, — но рыбу, например, тоже люблю… Только я так давно ее не ела! С самого детства.
— Рыба? Гадость безвкусная.
— Неправда. А килька в томате?!
— Та же гадость, только пересоленная. — Он плеснул в чашу воды. — Но ребята говорят, хороша под рюмочку…
— Ребята? А ты сам разве не пробовал?
— Нет. Я не пью.
— А почему?
— Не хочу.
— Почему не хочешь?
— Потому что не хочу! — отрезал Грэй. — Отстань. Тебе надо, чтобы я подавился?
— Нет… — Девочка сунула в рот виноградину. — Что ты так реагируешь? Я ведь только спросила.
— А помолчать хоть минуту ты можешь?
